— Ты всегда был дрянным военным, не потому что тебе не хватает смелости идти в бой, а потому что ты никогда не выполняешь приказы, — бубнил Хетт, выбрасывая вперед руку с дымовой шашкой. Плотное жëлто-коричневое облако повалило из баллона, звякнувшего об камни.
Под покровом густого дыма несколько темных силуэтов, отделившихся от основного войска, которое офицеры пытались вернуть в наступление, преодолели пролом в стене и направились в сторону поместья. С ног до головы замотанные в тряпки, скрывая лицо, они походили на бедуинов, перемещавшихся с туманом.
— Так ты и сам никогда не следуешь договоренностям. — Скорчил гримасу Жан. — Иначе бы ты сейчас был на левом фланге, вместе с Вегой.
— Вега не хуже нас знает, для чего мы здесь, и прикроет. Да и потом всегда можно разыграть гамбит с уткой.
— Что такое гамбит с уткой? — Подозревая, что ответ ей не понравится, спросила девушка, когда они пересекали ивовую рощу, оглядываясь по сторонам.
— Это когда в утке яйцо, а в яйце — пуля! Бам-бам! Владыка ранен в самое дорогое! Срочно нужна медицинская помощь! Утка старая, но иногда работает. Ранение в пах может выбить мужчину-вампира из строя на час или больше. Всё хозяйство надо собрать по кусочкам. Вообщем, времени у нас в обрез. Правда, потом действительно приходится стрелять в пах, чтобы главу не обвинили в трусости и дезертирстве во время войны. Имидж всесильных мира сего утомительная и болезненная штука.
Жан уловил краем глаза группу растерянных девиц в синих костюмах, которые, завидев их, перешли в атаку, и резко сменил направление.
— Нам точно нужен балласт? — Спросил кто-то из сопровождающих. — Если скинуть ее сейчас, то есть шанс избавиться от преследования.
— Она нам поможет выманить Молоха. — Хетт метнул в самую быструю Иву нож, и та с рукоятью меж глаз полетела на землю, по инерции сделав еще несколько размашистых шагов.
— Он же сказал, я ему не нужна! — Простонала Саша в ухо Жану.
— А ты бы хотела остаться там? — Тот несся сквозь высокую траву, как ужаленный. — Нет, я б тебя оставил. Только ты бы и десяти минут не прожила.
Лагерь за их спинами уже превратился в кровопролитное мессиво, в котором смешались свои и чужие.
— У меня есть кольцо! — Не унималась девушка, цепляясь за ворот пиджака, впивавшегося в напряженные плечи. — Мне разрешили уйти. Я-ему-не-нуж-на!
— Нужна-нужна. — Вставил Хетт. — Слишком настойчиво он тебя до этого спасал. А кольцо это бесполезно без хозяина, который тебя должен защитить. Аргия уже пятнадцать лет никто не видел, может его и в живых уже нет. Да что ж они приставучие такие! Сбросьте их!
Двое сопровождающих отстали и, судя по удаляющимся звукам борьбы, приняли бой, дав Жану с Сашей, Хетту и остальным уйти вперед.
— Впереди дым, похоже на горящий ров. Блядский рот, мне с ней не перепрыгнуть. — Выругался Жан. — Прости за мой французский, малышка.
— Это не на французском.
— Правда? Я не знал. Двоечником был: три класса, и выгнали в коридор. Так что будем делать?
Группа остановилась в тени раскидистой белой ивы, и Сашу ненадолго спустили на землю. Закрыв воротником рубахи нос и рот, она с трудом дышала едкой гарью, которую источал заболоченный периметр кирпичной преграды.
— Можем попытаться подняться на стену и открыть ворота… Или перекинем ее как мешок, кто будет ловить?
— Или есть лаз под внутренней стеной. — Вмешалась в планы Саша. — Вон там, где трава выше, и ров уходит вверх за поворотом. Я так уже делала. Пошли, покажу.
— Так почему ты раньше не сбежала? — Жан уставился на нее широко раскрытыми глазами. — А я действительно думал, что зря тебя тащу.
— Я просто не хочу, чтоб меня кидали как мешок. — Саша, поторопилась и, пригнувшись, пробежала по краю листвы, укрываясь кронами деревьев.
— Постой. — Догнал ее один из отставших. Он кинул ей пыльный синий китель. — Накинь это. Издалека примут за свою.
— Это с трупа. Я не надену! — Отмахнулась Саша, но группа была непреклонна.
— А сидеть у трупа на спине всю живописную поездку тебя не смущает? — Возмутился Жан. — Надевай давай, ишь какая цаца. Если б это спасло бы мне жизнь, я бы и жопу северного дракона натянул.
— У меня сердце бьется. Это никого не обманет. — Пробубнила Саша, надевая синюю униформу, снятую с Ивы, поверх рубахи.
— Да на таком расстоянии это только вампир распознает, и тот не станет насмерть стрелять в то, что может ранить и потом съесть. Охота — основа нашего мышления.
Жан постучал пальцем по виску и подтолкнул Сашу к зарослям крушиновой облепихи.
— Мне сразу стало легче. Теперь я чувствую себя как в тире. Десять очков за попадание в руку, тридцать за стрелу в заднице и…
— И если ты сейчас не помолчишь, то в заднице у тебя будет мой ботинок сорок третьего размера. Молча беги.
Саша фыркнула и юркнула в густую траву, в которой прятался закрытый шапкой ветвей лаз. Она протиснулась через узкую пятиметровую нору и, выбравшись на другой стороне, прижалась к кирпичной стене, переводя дыхание.
Жан, появившийся из отверстия под стеной, прижал палец к губам и подмигнул ей. А затем проверив по сторонам, указал в сторону еле заметной тропинки. Трое часовых оставленных на стене были больше увлечены творящимся за внешней стеной, чем дорогой к особняку, и группа под пологом задымленного пожаром тумана проскользнула за спины охранников.
Вдоль вспаханного поля они направились к дому, пригибаясь заспутанными зарослями осоки, чтобы их не было видно с дороги.
В нескольких окнах в господском доме горел свет, но Саша искала глазами только одно — на втором этаже. Темно. Его нет или…
Чем ближе они подходили к дому, тем тяжелее ей давались шаги. Она уже не боялась погибнуть в чьей-то пасти, пережеванная заживо, но боялась, что он снова скажет, что она ему не нужна.
Саша вела их к служебному входу. Но у самого дома, Жан остановил ее, и двое других прошли вперед: на кухне горел свет, был отчетливо слышен плеск воды.
Жестом Саша показала, что хочет войти одна, и не дожидаясь, когда ее спутники отойдут от возмущения, схватилась за ручку двери и отворила ее.
— Добрый вечер, господин Брандт. — Грустно сказала она, остановившись на пороге. Гектор стоял над раковиной и утирал разбитый в кровь нос.
— Знаешь, я, наверное, даже не удивлен, что ты снова вернулась. — Произнес он не оборачиваясь. — Я услышал стук твоего сердца секунд пятнадцать назад и, вот стою и думаю, что же тебя здесь держит… И тут до меня, наконец, дошло.
Брандт повернулся к ней лицом, и синева с его разбитого носа на глазах стала желтовато-зеленой и потемнела.
— Ты просто мазохистка. Ты любишь, когда с тобой грубы. Видимо, хочешь, чтобы тебя хорошенько наказали. — Гектор преодолел разделяющее их пространство в три шага и, схватив ее за плечо, втащил с порога в кухню. Толчок между лопаток опрокинул взволнованную Александру лицом на широкий деревянный стол, за которым еще вчера работали поварихи. Саша успела подставить руки, чтобы не удариться лбом, когда почувствовала, как Гектор силой развел ей бедра в стороны, и пятерней по-хамски ухватился между ног, большим пальцем вгоняя белье в промежность. — Я даже не поведу тебя в спальню. Оттрахаю прямо здесь на глазах у всего дома. Представляю глаза этого сосунка, когда он увидит, как лакомо ты берешь у меня в рот посреди кухни.
Брандт, встав спиной к двери, придавил Сашины бедра к столу и, схватив ее за волосы, другой рукой с силой сдавил грудь, вырвав из ее горла болезненный вскрик. В ягодицы ей уперся разбуженный похабной фантазией член Гектора, и его пальцы уверенно потянулись к оттопыривающейся ширинке на брюках.
— Нравится тебе так? — Наслаждаясь ее попытками вывернуться, проскрежетал верзила, раскрытой ладонью с силой вжимая девушку щекой в разделочный стол для рубки куриного мяса. — Нет, ты слишком спокойна…
Оглушительный шлепок по заднице заставил Сашу вздрогнуть и открыть рот в крике. Гектор тут же просунул три пальца ей меж зубов и костяшками раздвинул челюсти. Кончики длинных пальцев воткнулись ей прямо в горло, коснувшись корня языка, рождая рвотный рефлекс.