— Чтобы никогда не воскресла. Пора. Портал может схлопнуться в любую минуту.
Джессика больше не могла сдерживать слёз.
— Мне жаль её. Жаль, несмотря на то, что она хотела меня убить.
Эльва похлопала Джессику по плечу.
— Знаю. У неё не было другого выхода. Неизвестно, как бы мы поступили в такой ситуации.
Джессика, вспомнив, как Эльва приковала к столбу ни в чём не повинную грязнулю, разрыдалась ещё больше. Она никогда не привыкнет к этой дьявольской игре. Старуха показала ей узкий стилет с красивой деревянной ручкой.
— Мой трофей. Не будешь возражать? Посмотри на Зиленштайн, он почти заполнен. Надеюсь, плутовка уже при смерти. Теперь, как никогда, я верю в удачу. Может быть Розалин и вправду думала, что эту красавицу похоронят на заднем дворе усадьбы кардинала-священника Луи Симона? Чем не укрытие? Сотни паломников, охрана. Кто посмеет осквернить это место раскопками и уж тем паче — грабежом.
— Она была совсем девчонкой. Проклятая Розалин.
— Не такая уж и девчонка. Это Лурдес Эспиноза — великая притворщица и обольстительница. Однажды соблазнила самого короля. Одна из немногих, кто овладел секретом вечной молодости. Когда я впервые встретилась с ней, Лурдес уже минуло девятьсот двадцать лет. А сейчас ей было бы… впрочем, неважно. Расскажу как-нибудь в другой раз.
Приблизившись к порталу, Джессика никак не могла взять в толк, как она оказалась в нескольких милях от норы, посреди городской площади. Этого не знала даже Эльва. Что-то сломалось в сложнейшем механизме. Эльва сомневалась, что сможет починить или сделать новый.
***
Вернувшись, они не застали Дарвина дома. Приведя себя в порядок, Джессика показала Эльве справку из министерства.
— Гм…любопытно. Аббатство. Отправляйся туда скорее.
— Но…
— Джессика, никаких «но». Портал начал шалить. В последний раз я еле смогла протиснуться вслед за тобой. Нам нужно быстрее отыскать всех хранителей мерзкой души Розалин.
— А что если их двадцать, тридцать, сто?
Эльва рассмеялась.
— Вспомни пословицу. У кошки девять жизней, у ведьмы — только семь.
— Я знаю только первую часть.
Эльва, пряча стилет под стекло, сказала:
— Ведьма не сможет разделить свою душу больше чем на семь частей. Четыре мы уже добыли. В лучшем случае их останется три. Но я сомневаюсь. Судя по Зиленштайну — нам осталось добыть лишь одну. И поторопи своих испанских коллег.
Джессика, переодевшись обратила внимание на часы.
— Эльва. Что за чертовщина? Который час?
— Половина третьего, полдень.
Джессика сверилась с телефоном.
— Но этого не может быть. Мы провели там почти весь день, а прошло…
— Да. А прошло двадцать минут. Время там и время здесь не имеют ничего общего. Радуйся. Будет хуже, если ты, выбравшись из норы, обнаружишь, что прошло сто лет.
— А разве такое может случиться?
— Теоретически да. Но пока я контролирую портал — можешь об этом не беспокоиться.
***
Джессика уже собиралась уходить, когда в дверях появился Дарвин. Увидев Джессику, он что-то прошептал Эльве на ухо.
— Что? Ты боишься собак?
Джессика растерялась. Она вспомнила, как на пробежке к ней прицепилась какая-то огромная псина. Джессика забралась на дерево, а Дарвин, шедший следом, собаку отогнал.
— Не то, чтобы боюсь, просто…
Эльва попросила её подождать. Вскоре она вернулась с грязной хламидой и склянкой с коричневой жидкостью.
— Тренируйтесь. Рано или поздно, любую ведьму ждёт травля. Нужно быть готовой.
Джессика пыталась протестовать, что очень устала, но Эльва и слушать не хотела. Дарвин отвёл её в лес, прихватив своих чудовищных собак. За ними увязался и неуклюжий щенок — подарок хана. Вылив вонючую жижу на хламиду, Дарвин приказал Джессике накинуть её и гонял как клячу перед ярмаркой, заставляя прятаться. Собаки, сбитые с толку острым запахом зелья, теряли след, но Джессика так волновалась, что они находили её по биению сердца.
— Псы не слышат твой запах. Но чувствуют тебя. Ты должна успокоиться и сидеть смирно. Лишь через пару часов, когда Джессике уже было всё равно, разыщут её собаки или нет, Дарвин разрешил идти домой, как всегда добавив, что совсем не доволен результатом.
[1] (исп.) Пожалуйста, пожалуйста, синьор
Глава 42
Они договорились отправиться в аббатство Маунт-Раймонд в субботу в пять утра. Джессика была весьма благодарна Фелпсу за великодушное предложение составить ей компанию. Семь часов за рулём — довольно непростое путешествие в одиночку.
— Почему ты не взяла билет на самолёт?
— Какая разница? В Филадельфии всё равно пришлось бы брать машину и ехать почти четыре часа.
— А поезд?
— Кайл, я уже говорила, что проверила все варианты. Может быть я специально выбрала такой маршрут, чтобы семь часов докучать тебе своими рассказами.
Джессика поймала себя на мысли, что их общение стало другим. Как говорится — они теперь на «короткой ноге». Впрочем, это была лишь ответная реакция. А почему бы и нет? Они давно знакомы, Фелпс ради неё пожертвовал уик-эндом, к чему все эти условности? Джессика задумалась, какую ерунду может выдавать не выспавшийся мозг. Она вспомнила как в порыве гнева снимала с себя одежду после проигрыша в карты, а Фелпс смотрел на неё круглыми от удивления глазами. Проклятый Фрэнк, он совсем убил в ней женщину. Джессика украдкой посмотрела на Фелпса. Он ещё не проснулся, сидел суровый и взъерошенный. Вспомнив бывшего мужа, она, сама не зная почему, разозлилась на Фелпса. Настроение было ни к чёрту. Джессика с вечера запаслась едой: пончики, круассаны, хот-доги, холодные напитки и кофе, который она разогрела в микроволновке, прежде чем заехать за Фелпсом. Город ещё спал, на тихих тёмных улицах — ни души. На выезде из города, несмотря на ранний час несколько человек ждали рейсовый автобус. Большинство направлялось на благотворительный завтрак в церковь Мидоу-Гардена. Как чёрт из табакерки перед машиной выскочила запыхавшаяся мисс Пибоди. Фелпс резко нажал на тормоз.
— Боже мой! Я чуть не сбил вас.
— А ты какого хрена за дорогой не смотришь? Всё пялишься на свою зазнобу? Если бы не узнала твою машину, так бы и проехал мимо. — Она повернулась к Джессике, — Здравствуй, доченька.
— Здравствуйте, мисс Пибоди. Садитесь к нам. Угостим чем-то вкусненьким.
— А куда собрались?
— Хотели осмотреть одну достопримечательность. Монастырь в горах…
— Мидоу-Гарден будете проезжать?
— Да.
— Ну и отлично, тогда я с вами. Не придётся толкаться с этими дармоедами, готовыми три часа трястись в вонючем автобусе лишь бы пожрать на халяву. Загрузив исполинских размеров сумку, мисс Пибоди грузно опустилась на заднее сиденье.
В пути она развлекала их рассказами про животных, Фелпс злился. Ну зачем ему было знать сколько раз в году спариваются тапиры. За беседой Мисс Пибоди съела все хот-доги.
— Хочу погостить пару дней у своей давней подружки. В молодости общались чуть ли не каждый день. А потом залетела, вышла замуж и переехала в Мидоу-Гарден. Супруг попался ещё тот — ни богу свечка, ни чёрту кочерга. На их свадьбе все на моего Ишмея смотрели, будто он жених. А этот — невзрачненкий, серенький как мышка. Ну да ладно, без меня разберутся.
— А разве вы не в церковь едете?
— Туда тоже непременно зайду. И устрою им самую настоящую мессу! Я их научу себя уважать.
Фелпс и Джессика рассмеялись.
— Что опять случилось, мисс Пибоди? Они не дают вам исповедаться?
Мисс Пибоди лишь махнула рукой.
— Это не люди. Это злодеи. Будет им праздничный завтрак.
Мисс Пибоди рассказала, как месяц назад гостила у подружки и пришла с ней на службу. В конце решила оставить немного денег. Нашла мятый доллар, сунула в ящик с пожертвованиями, а когда вернулась домой — поняла, что со слепоты рассталась с двадцаткой.
— Я немедленно вернулась обратно и вызвала пастора, чтобы открыл ящик и вернул мне деньги. И что вы думаете? Этот очкарик в потной рубашке отказался. Он наплёл мне про какую-то бумажку, которая составляется в присутствии свидетелей. Деньги тщательно считаются, а потом распределяются на церковные нужды.