Её никто не останавливал и не досматривал. Видимо, командиры и водители в встречных российских машинах думали, как и я, что перед ними трофейный «Град», который перегоняют к нам в тыл. Сами украинские вояки, особо не понимали, что делают, потому что растерялись, они просто ехали, подсознательно надеясь, что, то ли война каким-то магическим закончится, то ли их захватят в плен. Не знаю, внятного ответа я от них не получил. Пусть им контрразведчики занимаются.
— Ни хрена себе?! — воскликнул майор Самохвалов, который лично примчался, чтобы осмотреть трофей. — Бля, как они тут оказались?! Они что в шапке-невидимке ехали?
— Бардак свойственный первым дням большого «кипиша» помог им досюда доехать, — пожал я плечами. — Повезло, что они оказались не идейными нациками, а обычными мужиками. Представляешь сколько бы бед натворил пакет «гвоздей», отработавший по Октябрьскому, забитому тыловыми частями?
— Это был бы полный кабздец, — согласно кивнул Самохвалов. — Я доложился уже комбригу, он в ахуе. Семягина, командира первого батальона и комендачей, приданных нам, комбриг уже отчихвостил, но просил с тобой договориться, чтобы ты как-то всю эту историю своему начальству преподнёс в ином свете. Ну, чтобы не было такого знатного косяка. А то, если в Москве узнают, что в зоне ответственности нашей бригады безнаказанно катается укропский «Град» по нашим тылам, то комбригу пролетит люлей. Считай вражеская БээМка километр не доехала до «ленточки». Представь эпичность залета, если бы эту машину задержали уже на нашей территории?
— Вообще не проблема, — великодушно отмахнулся я, — с пленными сейчас поговорю и зафиксирую на камеру их показания, где они в два голоса заявят, что все это время сидели далеко в лесу, а как только выехали на дорогу, чтобы сдаться российским войскам, то их тут же спеленали бойцы третьего батальона 273 ОМСБР. В принципе, это почти правда, да и мне для пропаганды и отчета, так будет лучше. Тут тебе: и добровольная сдача в плен, и знатный трофей, и молниеносная реакция и профессионализм мотострелков. Прям целый букет. Но, экипаж Птицина в полном составе надо представить к наградам, парни действовали отлично — быстро и слаженно, — стоявшие рядом Чингис и Птицин, делали вид, что не обращают внимания на мои слова, но при этом их ушные раковины вывернулись, чуть ли не на девяносто градусов. — Да, и хорошо бы, чтобы ты им на камеру вынес устную благодарность. Может этот сюжет потом по «Первому» каналу покажут
— Шурик, вот ты все-таки голова! Отличная идея! — радостно лыбясь, такому хорошему исходу щекотливой ситуации, довольно произнес Самохвалов. — Ща причешусь и двину речуху.
— На фига причесываться, ты же в шлеме?
— И что? Мне что теперь быть лохматым, раз я в шлеме, — недоуменно нахмурился майор. — Все-таки публичное выступление.
Подкатил Баранов на «Тигре», старлей очень сокрушался, что всё самое интересное произошло без его участия. Я тут же приказал Баранову оставаться здесь и сделать всю работу: записать Самохвалова, как он благодарит бойцов за отличную службу, под камеру зафиксировать показания пленных украинских солдат, в которых они утверждают, что все это время сидели в лесу, не хотели ни в кого стрелять, а сами планировали сдаться, а потом, еще, когда Баранов будет догонять меня на БТРе, он должен записать интервью с экипажем сержанта Птицина. Потом всё это скомпоновать, заархивировать и сбросить в ЦУП.
— Так, вы, что опять меня здесь бросаете? — насупился Баранов.
— Ага, — кивнул я. — Забираю «Тигр» и двумя машинами пойдем в Казачью Лопань. Как здесь закончишь, догонишь нас на БэТэРе. Понял?
— Понял, — понуро опустив плечи, ответил старлей. — Опять все самое интересное без меня пройдет.
— Не бзди Гэбэ и на твой век подвигов хватит.
— Ага, хватит, ща в Киеве белый флаг выбросят и отведут нас за ленточку, — буркнул Баранов. — О, зенитчики проехали, — мотнул головой в сторону проходящей мимо колонны военной техники.
— Ладно, хрен с тобой, — махнул я рукой, — забирай бутылку «текилы». Долг — это свято, надо отдавать. Но учти, мне торчишь пузырь текилы и не абы какой, а именно «саузы».
— Океюшки, — облегченно улыбнувшись кивнул Гэбэ. — При первой же возможности куплю текилу и верну.
Отправил Дрына в «Тигр», назначив его командиром машины, в бронеавтомобиле было двое мотострелков, которых вместе с «Тигром» отдал мне в помощь Самохвалов еще три дня назад: стрелок-пулеметчик — прапорщик Артем Важин и водитель — сержант Николай Гринберг. Молодые парни, двадцати двух лет от роду, у которых подходил к концу первый трехлетний контракт, оба не планировали его продлевать, собираясь уйти на гражданку. Важин хотел открыть собственный автосервис, а Гринберг наделся продолжить учебу в ВУЗе, из которого его отчислили за прогулы.