Меня слегка качнуло.
– Льена! – Свен кинулся ко мне, но автолет дернулся и застыл. Военный потерял равновесие, водитель резко выругался. Двери машины, закрывшиеся за китаянкой, открылись. Салон стали заполнять люди в одежде цвета хаки. Я услышала испанскую речь, а потом и увидела самого испанца. Он и его люди были в носарах. На пол полетели сонные гранаты, но я отключилась до того, как они сработали.
***
Вода бликовала под крылом водолета. Мы неслись стрелой над поверхностью озера Сан, не причиняя ему никакого вреда. В прозрачном днище я видела разноцветных рыб всевозможных пород, сверкающих медуз и даже огромную дино-рыбу, названия я не помнила, но знала, что наши ученые сами вырастили ее из ДНК предка, найденного во льдах. Озеро Сан и прилегающая территория были заповедными. Здесь было собрано все самое замечательное и красивое, что когда-либо обитало или росло на Земле. Если что-то с других планет могло здесь приспособиться – любая безопасная флора и фауна – тоже было тут. В этом раю мечтал жить каждый второй житель Земли. Сегодня я должна была здесь поселиться. Правительство выделило жилье для особо отличившихся военных.
После работы на Осинус у меня начались провалы в памяти. Я четко помнила все, что видела до того как отключилась на полу автолета. Все, что было после осталось тайной как для меня, так и для военных врачей, которые работали со мной, пытаясь все выяснить. Ни один из новомодных мозговых сканеров, способных видеть прошлое глазами участника событий, не смог ничего найти. Временной промежуток в несколько часов будто исчез из моего сознания. Ни Свена, ни Яррена я больше не видела. Все данные о нашей тургруппе правительство занесло в секретные файлы. Даже я – военная и участник тех событий – не получила доступа к информации.
Потом были еще задания, переподготовка и еще задания. А теперь меня определили в запас, отметив кучей наград за особые заслуги и выделив домик на берегу озера Сан в качестве подарка за службу.
Я поглядела в окно. Прекрасные виды… Великолепный теплый климат… Рай на земле… Я глядела в окно и видела отражение молодой девушки 60 лет отроду. Я прошла уже через три трансплантации. Современный человек мог жить, совершенно не заботясь о собственном здоровье. Трансплантации могли позволить жить почти вечно, если человек не попадал в аварию, несовместимую с жизнью, например. Воскрешать людей медицина еще не научилась…
Я снова вернулась мыслями на Осинус. Эта часть моей жизни, точнее, ее отсутствие беспокоила меня. Меня по-прежнему не допускали к информации, хоть я и была заслуженным ветераном. Н-да…
А у меня ничего нет кроме этой тайны. Ни семьи, ни детей… Всю жизнь работа… Стыдно признаться, но я даже толком и с мужчиной не была. Всегда думала, что у меня есть время. И оно действительно было. Даже сейчас. Но мне никто не говорил о внутреннем взрослении, о том, что, не взирая на внешнюю молодость и свежесть, я буду чувствовать себя старухой, омертвевшей изнутри. Я так и не познала Любовь, Страсть. Я не знала, что такое семья и ощущение растущего человеческого существа у тебя под сердцем.
Сейчас у меня была солидная пенсия, не менее солидный счет в банке, но не было воспоминаний о душевной теплоте. Все мои сослуживцы приходили и уходили, менялись. Были те, с которыми хотелось закрутить роман, но они не оставались в моем окружении достаточно долго. Вся жизнь в защите других. Иногда от них же самих или подобных им. Геройство. Помощь. Это все, конечно, хорошо, но никогда не было никого, с кем можно было поделиться. Хотя, конечно, были штатные психологи…
Однако разве плечо друга может сравниться с помощью человека – специалиста, старающегося выяснить насколько ты остался нормальным после очередной операции? Психологу не интересно, что ты тоскуешь по семье, которой у тебя никогда не было даже в детстве…
– Елена, мы скоро прибудем на место, – интерактивная проводница возникла прямо передо мной.
Обычно они не называли пассажиров по именам, хотя и знали их, но сейчас в излишней конфиденциальности не было смысла – я была единственным участником этой поездки.
Мы стремительно приближались к берегу. Со стороны это выглядело, будто мы собираемся врезаться прямо в причал. Но это было иллюзией, так как двигатель отключился почти сразу, а инерционное поле причала приняло нас как муху патока, буквально засосав в себя, не причиняя вреда и, одновременно, проверяя на наличие запрещенных препаратов, пассажиров или техники.