— Дон Бремель, шифр, конечно, интересный, но вам стоило применять его не во время рядовой самостоятельной, а хотя бы во время семестрового экзамена. Вы так не думаете?
— Профессор Маккой, вы же сами говорили, что любое изобретение нужно протестировать. Если бы Маркус-13 прошел полевое испытание, мы бы пустили его на следующий этап.
Студент выглядел слегка раздосадованным, но смотрел на меня без капли смущения. Он легонько пожал плечами, словно говоря: «Ну, таковы уж правила игры». Он прятался, я нашла. Этот раунд за мной. Проигрыш нужно уметь принимать с достоинством. Какие же они многогранные и милые, мои студенты. Додумались же! Модифицировали радиочары и стали передавать на особой частоте зашифрованные послания. Не повезло лишь в том, что сильфиды довольно чувствительны к колебаниям некоторых волн. Жаль, волны, выделяемые источником природной магии, мне не почувствовать. Зато радиочары ощутить могу. Принять сообщение без артефакта не получится, но ощутить, что в пределах аудитории воспользовались радиочарами, я сумею.— И следующий этап это?.. — не без любопытства поинтересовалась я.
— Тестирование у профессора Уэсливера, — сообщил дон Бремель.
— По-вашему, жульничество это хороший способ получить высшее образование?
— По-моему, профессор Уэсливер сам жульничает, — упрямо сказал Бремель. Он твердо смотрел на меня, не желая сдаваться или выказывать какие-то признаки раскаяния.
— В каком смысле? — чем третьему курсу мог насолить Митч? У него неизменно хорошие отношения со всеми студентами. Митч Уэсливер тот самый профессор, который живо интересуется студентами и их жизнью, терпеливо объясняет принцип работы самых сложных чар, и я не помню ни одного раза, чтобы он хоть кого-нибудь оставил на отработку.
— Не обращайте внимания на Лесли, профессор Маккой, — фыркнула отличница донна Уилфред, движением тонкого плечика перебрасывая на спину светлую косу. — Некоторые готовы искать виноватых повсюду. Профессор Уэсливер во вторник дал нам тест и ушел, оставив вместо себя чары иллюзии. А Лесли, видите ли, сердится, что не распознал иллюзию.
Ничего удивительного. Чары иллюзии это забава для малышей. Родители и любящие родственники любят таким образом показывать детям волшебные картинки и невиданных зверей. Чародей с опытом сразу распознает иллюзию по некоторым отличительным признакам, но для третьего курса это может оказаться сложным.
— Просто если бы я знал, что это не профессор, вел бы себя иначе… — недовольно пробубнил дон Бремель.
— Не выставил бы себя идиотом, причитая: «Профессор, вы в порядке? Вы же не умерли?!», — захихикала донна Уилфред.
— Тишина! — резко оборвала я вспыхнувшее было веселье. Не хватало мне еще балагана во время пары. — Донна Уилфред, советую обратить внимание на вашу работу, потому что времени остается не так уж много. Дон Бремель, вам рекомендую сделать то же самое. Дон Кадьевр, ваша оценка будет на балл меньше. С вашей стороны было опрометчиво предположить, что у меня так плохо развито периферическое зрение. Продолжаем работу.
Шепотки и смешки стихли. Дон Кадьевр попытался что-то возразить, но быстро умолк, поняв, что переубедить меня не сумеет. Ах, ну разве с этим третьим курсом найдется минутка, чтобы поразмыслить? О подобном не стоило и мечтать.
_____________________________________________________
* Мавка — лесная дева родом из польского и украинского фольклора. Выглядят как вполне симпатичные девушки, но лишь пока стоят к человеку лицом, если посмотреть на мавку со спины, можно увидеть ее внутренности.
** Злыдня — мифическое существо из украинского и белорусского фольклора. Злыдни бывают разные, я остановилась на тех, что имеют облик невидимой женщины.
Глава 30.
Во время большого перерыва я отправилась… нет, не в обеденный зал, где меня накормили бы пастушьим пирогом, или ростбифом, или мясным пудингом с подливкой, или… Ах, в общем, не в обеденный зал я пошла, а в кабинет ректора. Там меня уже поджидали.
— Вас-то, мы и ждали, профессор Маккой, — подтвердил мои опасения ректор Корвус.