Глава 6.
Лес пел и шептал. Негромкий гул его состоял из сотни разных голосов. Сейчас бы броситься в его объятия и раствориться, да нельзя. Работа!
Не люблю ранние подъемы, но что-то есть особенное в утреннем лесе. Что-то волшебное и непостижимое. Студенты гуськом брели по тропе, зевая и глазея по сторонам, обмениваясь шутками, замечаниями и, когда думали, что я не вижу, шишками и колючками чертополоха. Я невольно усмехнулась, глядя на эту разношерстную команду. Никакая форма не способна унифицировать подростков. Индивидуальность все равно прорывается сквозь все правила и регламенты.
У Мезенгарда на голове не прическа, а настоящее гнездо из светлых растрепанных волос, словно бы гостеприимно подготовленное для вороны, которую он может встретить на своем пути. Глаза сверкают любопытством, а беспокойные пальцы ощупывают все, что повстречается на его пути — листья, камни, стволы деревьев, спелые, истекающие соком ягоды ежевики. Есть их он не будет, слишком воодушевлен прогулкой — экскурсия по лесу вместо привычных лекций, ну как тут удержаться? — чтобы что-то есть. Он вертит головой, пытаясь впитать каждый дюйм окружающего его мира. Жаден и нетерпелив. Любопытен и азартен. Из него однажды может получиться неплохой исследователь. В свой час.
А вот дон Кратимитч пока и сам не знает, кем он будет и чем хочет заниматься по жизни. Ему едва-едва исполнилось шестнадцать и все, что он знает, это что в двадцать лет, когда он покинет стены академии, у него будет профессия. Какая именно профессия, он пока не задумывается. Сейчас он больше думает о ежевике. Дон Кратимитч сдал мне только одну тару с ягодами, вторая — небольшой тканевый мешочек, сейчас спрятана в кармане его мантии и мне любопытно, что он собирается делать с ним дальше. Если я увижу на мантии фиолетовые пятна, как те, что уже украшают его некогда белоснежную рубашку, я пойму, что чары непроницаемости дон Кратимитч не наложил. Понаблюдаю пока. Если он все же ухитрился зачаровать наколдованный мешочек, точно придется поговорить с профессором Уэсливером о дополнительных занятиях. Еще бы получилось договориться в обход дона ректора. А то ведь непременно начнет спрашивать, как мы оформили дополнительыне занятия и соблюдается ли техника безопасности. Тьфу! Такой хороший осений день, а я почему-то о доне гоблине думаю! И без того есть чем заняться.
Вот, к примеру, донна Мартинкай ни о какой ежевике не думает. Ей нет дела до ягод. Она занята тем, что ставит подножки Идрису Гогошельду. Длинные каштановые волосы растрепались и цепляются за каждую ветку, а она лишь нетерпеливо отбрасывает их прочь и мчится дальше. Она богиня охоты, преследующая свою добычу. Подол мантии потемнел от влаги, девушка собрала всю росу, она сошла с тропы, желая поскорее догнать Идриса.
Дон Гаредос на некоторое время оставил охоту. Прелести донны Первис позабыты, пока он пытается распушить хвост перед другими студентами. Внимание дам, конечно, важная штука, но и уважение одногруппников необходимо. Особенно, когда ты второкурсник и до выпускного еще так далеко. Сама мысль о том, что предстоит еще много лет учиться с этими людьми, заставляет действовать, чтобы занять местечко повыгоднее на социальной лестнице.
Занятия на природе это шанс показать студентам лес с новой стороны. Здесь множество живых существ, с которыми нужно уметь коммуницировать. Второкурсники еще совсем дети, шестнадцатилетние малыши, которые ничего не знают о магии, но при этом твердо убеждены, что знают все. С ними трудно, с ними сложно, с ними интересно.. Но это и шанс для меня. Возможность взглянуть на них за пределами строгих стен аудиторий. Сложно учить людей, если ничего не знаешь о них. Я стараюсь узнавать. Тогда, когда у меня есть такая возможность, конечно. В конце концов, не будем забывать о бумажной работе, которая отнимает значительную часть моего времени.
Я поминутно оглядываю растянувшуюся группу, пытаясь скучковать их и не дать расползтись. Ах, право слово, мы, преподаватели, играем роль пастухов, перегоняющих свою отару с места на место.