. Просыпаясь в круглом и беспросветном одиночестве, ты начинаешь понимать, что у тебя медленно едет крыша. А когда одним прекрасным утром открываешь глаза и видишь в своей постели голый прототип своих романов, то убеждаешься в этом окончательно. Дождь, наконец, закончился, что немало радовало меня. Перевязав свои волосы, которые уже стали паклями, в хвост, я не выдержала: ― Сколько нам ещё идти? Я устала и ужасно хочу спать. ― Прекращай ныть, успеешь ещё поваляться в постели, ― холодно процедил Тиран, гневно глядя на меня. Он никогда не вёл себя так со мной, что-то тут не так. ― Но... ― Ты мне надоела, ― резко оборвал он, продолжая: ― Теперь сама выбирайся отсюда. Уверенными шагами он направился вперёд, скрываясь за зигзагообразными деревьями. Единственное, что я успела, выкрикнуть в сердцах «Подожди» прежде, чем Тиран вовсе скрылся из виду и оставил меня одну. Совершенно одну в этой непролазной чаще. Чувствую себя мухой в паутине: одно неверное движение ― крах. Не помню уже, сколько я бежала, уверена только в том, что я пыталась догнать свою половину. Лес поглощал меня всё больше, а с каждым моим шагом туман всё больше укутывал всё близлежащее пространство в свою паутину, и меня в том числе. Ничего не видно, кроме отдельных силуэтов сухих ветвей. Крутясь из стороны в сторону, как юла, я отчаянно пыталась понять, куда же мне стоит направиться. Страх клещами подползал к сердцу, сперев дыхание. Я медленно погружалась в болото паники. В прошлый раз это чувство завладело мной, когда моего отца, единственного дорогого моему сердцу человека, зарезали в уличной потасовке. Это был один сплошной болевой кросс, который я никак не могла стерпеть в одиночку. И тогда появился мой Тиран. Я была ещё совсем юна и не была готова к тому, чтобы лбом столкнуться с этим миром. Где бы я ни была, что бы я ни делала и ни думала, Тиран всегда был рядом и своими колкими замечаниями заставлял меня двигаться вперёд. Но теперь его нет рядом, впервые за десять лет. И я не знаю, куда мне идти. ― Не бойся, иди же вперёд, ― раздался над самым ухом чей-то звонкий голос, но, повернувшись, я ничего не увидела, лишь тот же густой туман. Послушавшись невиданного помощника, я ринулась вперёд, уверенно перебирая левой-правой. И откуда только взялись силы? Скорее всего, это ощущение присутствия кого-то рядом придало мне сил. Всё чётче и чётче звучит звон колокольчиков, к которым в скором времени присоединяются и лёгкие песнопения скрипки. С каждым новым звоночком туман преобразовывался в нечто фигурное, сперва это были просто узоры, а потом уже и фигуры. Где-то там виднеется дама с собачкой. А вот и леприконы, как же без них? (это Ирландия, детка). Лёгким галопом они ринулись вперёд, весело прыгая с ноги на ногу, глядя друг другу в туманные глаза. Чем дальше я шла, тем всё страннее становилось: леприконы сменились единорогами, которые, в свою очередь уступили место Банши. Взору открывалась синеватая полоска неба, усеянная бессчётным количеством звёзд, находящим отражение в мокрой от дождя тропинке. Чем дальше, тем громче слышится пение сверчков и нахальное кваканье жаб, которые словно что-то сосредоточенно обсуждали, изредка возмущаясь, как те дамы, что нетерпеливо стоят в очередях и развивают целые оды несуразности нашего общества. И вот всё оборвалось, один разом. И туман, и фигуры, и силуэты испарились, стоило мне только пробраться сквозь плотную занавесу из плюща, как если бы этот волшебный туман был моим временным сопроводителем. Кто-то схватил меня, закрывая рот и глаза рукой, без вариантов подчиняя меня своей воле. Ну, вот и всё, прощай, жизнь. Чёрт, меня сейчас прикончат, а я ведь так молода. Даже не успела съесть большой Биг мак. Дожить до двадцати шести и не съесть Биг мак - как я была глупа и недальновидна. В мире ещё столько вещей, которые я не успела попробовать. За что мне всё это! ― Не бойся, крошка, ― убирая свои руки с моего лица, проговорил Тиран над самым ухом, по коже побежали мурашки от его сиплого дыхания. Но в душе, словно от сердца отцепили тяжёлый камень, мешающий нормальной работе лёгких, я с облегчением выдохнула. ― Что это? - недоумевала я, глядя то на соратника, то на домик, стоявший на опушке и залитый лучами лунного сияния. Место было действительно прекрасным. Я вспоминаю свою давнюю мечту поселиться в тихом, уединённом месте, где не будет слышно шума городской суеты, где ты сможешь просыпаться и слушать перешёптывание листвы, завывания ветра. И ничего более. Где сможешь пустить корни, как те старинные деревья, что окружают маленький и уютный домик. Я так давно этого хотела, что уже и забыла о своей мечте, заложив её кипой текущих проблем. Я хотела этого, когда только появился Тиран в моей жизни. Когда мы были совсем юными и наивными, а потом всё изменилось. Две половины одного целого изменились: я стала замкнутой и скучной, а он самодовольным и ещё более надоедливым. ― С Днём рождения и годовщиной тебя, тыква, ― просиял Тиран, сгребая меня в своих медвежьих объятиях. Казалось, что в тот момент всё исчезло. Всё, кроме запаха и тепла, исходящего от тела Тирана, которые приятными волнами окутывали меня, заставляя забыть о том, что я вся мокрая и грязная, словно недавно хорошенько выкаталась в луже. Всё это не имело значения, по крайней мере, сейчас. Глядя в хитрые зелёные глаза, я судорожно борола в себе желание заплакать. Всё это было даже трогательнее тройного бургера в постель с большой колой с утреца пораньше. Тиран, почувствовав, что близится слёзная катастрофа, лишь крепче сжал меня в своих руках, припадая губами ко лбу. Одному только Богу известно, как же мне хотелось, чтобы эта минута продлилась чуть подольше. Но всё оборвалось, резко и без выяснения причин. Громкое гудение будильника заставило разлепить сонные глаза и ослепиться на несколько секунд яркостью этого утра. Опять сон, приносящий лишь разочарование. «А ты ожидала чего-то другого?» ― язвительно заметило подсознание, укалывая меня иглой реализма. Нет, не ожидала, но как бы мне хотелось, чтобы этот сон стал явью. С этой мыслью я лениво выбралась из постели, переоделась и умылась. Холодная вода ледяными пощёчинами окончательно привела меня в чувства и заставила вспомнить, что через час-другой ко мне завалятся так называемые «подруги», которых хлебом не корми, а корми чем повкуснее. ― Спасибо за подарок, Тиран, ― тихо шепчу я, зная, что он хоть и слышит, но всё равно не ответит. Только не сегодня, только не в мой день. Вопреки своему склочному характеру, он будет терпеть посягательства на наше личное пространство и еду, заключённую в недрах холодного друга. Черпак сожмём в правой руке, дуршлаг в левой. К борьбе с прожорливой саранчой за честь и достоинство холодильника готова.