26 декабря 1968 года Ричард Коул встретил Джимми, Роберта, Бонзо и Питера Гранта, прилетевших в Лос-Анджелес рейсом из Лондона. Джон Пол Джонс, который вместе со своей женой и певицей Маделин Белл отмечали Рождество в Нью-Йорке, прибыл отдельно. Лос-Анджелес — дом родной для английских рок-групп. Бонзо и Роберт, которые едва ли когда выезжали за пределы Англии, были поражены. Роберт отмечал, что никогда ранее не видел полицейского с пистолетом. Даже не дав ни единого концерта, Лед Зеппелин стали кумирами основной голливудской клики группи — GTO («Объединение Храбрых Девочек»). В отличие от большинства английских звезд, Лед Зеппелин любили посещать злачные места и что называется «отрываться». Джимми чувствовал себя здесь как дома, а Роберт и Бонзо — неотесанная деревенщина из Мидленда были шокированы и чувствовали себя неловко в обществе прекрасных молодых группи с накрашенными ресницами и большими грудями, вываливавшихся из бесстыдных, открытых разрезов. Находясь под влиянием философии Ричарда Коула о необходимости пьянствовать и заниматься сексом, Цеппелины оказались в эпицентре всевозможных группи, обслуживавших музыкантов.
Сразу после Рождества группа вылетела в Денвер для американского дебюта в сопровождении Ричарда Коула и роуди Кенни Пикетта по кличке Писквик. Именно тогда Ричард Коул впервые услышал Лед Зеппелин. «Невъебенные гиганты», — подумал он. «Но еще слабо заявили о себе». Спустя два дня группа уже находилась в Бостоне, чтобы играть в “Tea Party”. Грант считал именно этот клуб ключевым в достижении успеха в среде американской студенческой молодежи. Именно здесь группа пережила первый взрыв истерии вокруг своего имени, когда по окончании концерта публика семь раз вызывала музыкантов, хотя и играли они не полтора часа, как условились, а целых два. В новых одеждах (под хиппи), промокших от пота, они без предварительных репетиций играли хиты Элвиса, Yardbirds и классику Чака Берри. Один раз во время репризы при исполнении “How Many More Times” Джимми знаком попросил Джонса посмотреть вперед, где целый первый ряд юнцов склонили головы в знак признания группы.
На следующий день состоялась встреча Лед Зеппелин с нью-йоркской прессой. Один импрессарио “Atlantic” взял группу в журнал “Billboard”, где его сотрудник шутил относительно слишком длинных волос музыкантов. “Hit Parader” взял интервью у Джимми. Журнал описывал Лед Зеппелин как импровиз-блюз группу, которая пыталась защитить себя от обвинений в воровстве идей Хендрикса и Клэптона. Якобы музыканты держатся лишь за счет работы со смычком и нового приобретения — стальной гитары с педалью, которую Пейдж собирался использовать при записи альбома группы. Когда задали вопрос — что бы он посоветовал начинающим гитаристам — Джимми ответил: пользуйтесь легкими струнами.
Старой цитаделью Yardbirds было западное побережье США, поэтому Питер Грант запланировал большое количество концертов именно в этом регионе. Обычно концерты открывала Vanilla Fudge. (Иногда они играли перед демагогической детройтской группой МС–5). В последний день года группа выступала в орегонском Портленде. Оказалось невозможным поехать в Лос-Анджелес, так как сильная вьюга перекрыла все пути в аэропорт. Твердо решили, что необходимо назначить день выступления в “Whisky” — главном оплоте рок-музыки Лос-Анджелеса. Шоу должно!!! состояться. Поэтому Ричард Коул нанял автофургон, следовавший в Сиэттл. Погода стояла мерзкая — сильнейшая снежная буря сопутствовала путешествию. Во что бы то ни стало надо было сесть на самолет в Сиэттле (благо, аэропорт еще не был перекрыт). Писквик прибыл на час раньше, перегнав фургон с оборудованием и оснащением. Дорога была пуста, за исключением лишь редко встречавшихся рефрижераторов, а видимость из-за пелены снега практически равнялась нулю, но Коул неустрашимо рвался вперед, прислушиваясь к зловещему бормотанию Питера Гранта о том, что нужно обязательно успеть на самолет. Когда Лед Зеппелин добралась до Скволами Пасс, они вдруг обнаружили, что дорога заблокирована дежурной полицейской машиной, а проезжая часть перекрыта лавиной снега. Полицейские оттолкнули Ричарда Коула, посоветовав держаться подальше от дороги. Дождавшись, когда машина полисменов постепенно растворилась в непроглядности снегопада, Ричард опять вырулил на дорогу и миновал заграждение с табличкой «Проезд закрыт». Они ехали сквозь пургу, оставляя позади закрытые бензоколонки и снежные завалы. Через некоторое время все осознали, что Писквик не сумел пробраться через заграждение, а это значило, что группа лишилась инструментов и оборудования. Моральное состояние музыкантов было крайне низкое, особенно у Роберта и Бонзо, которые тряслись в фургоне и проклинали все, предпочитая остаться в живых и впредь путешествовать не далее Волверхэмптона. «Мы тогда с Бонзо были просто детьми», — скажет Роберт впоследствии. «Нам было по двадцать и мы боялись смерти … И никогда раньше мы не были участниками известной группы».
Преодолев примерно полпути, Ричард Коул захотел отлить. Он нажал на тормоза и вылез из кабины, расстегиваясь на ходу и задавая себе только один вопрос — какой из его органов отмерзнет первым. Вдруг, машина медленно пошла назад. Группа вместе с Питером Грантом с ужасом заметила, что их неумолимо несет к обрыву — всего десять ярдов отделяло музыкантов от забвения, когда Коул, наконец, прекратив мочиться, уразумел, какая трагедия могла разыграться за его спиной. Роберт и Бонзо начали метаться в паническом ужасе, а Коул помчался назад и ему удалось затормозить машину. Плант и Бонэм тряслись от страха. С другой стороны происшествие мало подействовало на невозмутимых бойцов — Пейджа, Джонса, Коула и Гранта. Через час машина достигла одинокого заброшенного моста. Роберт и Бонзо переглянулись: казалось, что под действием сильнейшего ветра он качался. Решив, что Коул везет их навстречу гибели, Плант и Бонзо зашумели опять, прося остановиться. Ричард подумал, что эти двое просто притворяются, хотя на самом деле, они действительно обезумели от страха. Тогда Коул отечески выдал Роберту и Бонзо по порции виски, чтобы хоть как-то успокоить ребят. Через час оба были в стельку пьяны, а Коул вновь направил машину вперед через вьюгу.
Четырьмя часами позже Лед Зеппелин добралась до Сиэттла. В аэропорту узнали, что двигатели самолетов замерзли. Пришлось плюнуть на все и отправиться в близлежащий бар для подкрепления. Через полчаса прибыл Писквик, ехавший той же дорогой. Лед Зеппелин прилетела в Лос-Анджелес на следующий день в полном составе. «Ну и дураки же мы», — заявил Коул, — «что думали только о работе, которую надо выполнять». Приключения во время пурги все же сослужили плохую службу болезненному Пейджу — он заболел гриппом с высокой температурой и новогоднюю ночь провел в постели. Только Коул и Джонс выпивали в ту ночь, а двадцатилетние Роберт и Бонзо были изгнаны из бара по молодости лет.
Выступление в “Whisky” имело дикий успех и Голливуд рукоплескал Лед Зеппелин, как это было с Yardbirds четырьмя годами ранее. 9 января 1969 года в день 25-летия Джимми, группа дала первый из трех концертов в “Fillmore West” Сан-Франциско совместно с группами Country Joe and The Fish. Открывал шоу Taj Mahal. Несмотря на всякие бостонские небылицы, концерты в “Fillmore West” показали, что группа будет великой. Именно здесь Цеппелины перестали исполнять вещи Элвиса и были вынуждены играть не отрепетированные композиции Гарнета Мимса, а также импровизировать современные хиты группы Spirit (такой как “Fresh Garbage”). Труднее всего приходилось Джимми, страдавшего от гриппа и лихорадки, явившейся рецидивом давней болезни, полученной еще во времена Crusaders.
Так как, по общему мнению, Лед Зеппелин созрела для выступления во внутренних районах США, “Atlantic” запустила свою машину славословия. Тысячи плакатов с изображением лохматого Джимми Пейджа в окружении других троих волосатых были разосланы в города Центра (очень напоминавшие первые фотографии Doors). Лед Зеппелин запустили по радио в конце января, в момент выступления в майамском клубе “Image”. На прогрессивных рок-радиостанциях уже несколько недель новый альбом являлся негласным хитом. А больше всего диск-жокеи любили расхваливать “Communication Breakdown”, “Babe … “ и “Dazed and Confused” (нью-йоркский певец Джейк Холмс услышал версию своей песни и раздумывал над тем, как поступить в этом случае. Джимми сохранил название, бас-секцию и общую линию композиции, но слова сильно отличались. Наконец Холмс решил: «Черт побери, пускай пользуются!»)