Но радость Цеппелинов от радиопередач и хорошей продажи записей была омрачена более чем холодным отношением прессы. “Rolling Stone”, который Джимми считал лучшим американским музыкальным журналом, дал очень кислый отзыв в статье, начинавшейся словами: «После таких удачных британских блюз-групп, как Cream и John Mayall, смысл всего происходящего заключается в следующем — добавьте к прекрасному гитаристу (который после Yardbirds и Мэйолла превратился в маленького божка) компетентную ритм-секцию и, якобы, задушевного певца — и вот вам очередная подтасовка. Новейшие британские группы поняли это хуже Джеффа Бека. По этому же пути пошла и Лед Зеппелин со своим дебютом.» После детальной разборки каждой композиции, корреспондент заключает: «… если они заполнят пустоту, образовавшуюся после распада Cream, то им все равно придется искать продюсера и интересный материал». (Опубликованная в марте 1969 года, статья вызвала сотни протестующих писем в журнал.)
После трех недель концертов в провинциальных клубах и колледжах, Лед Зеппелин завершила свое первое турне по Америке. Последний состоялся в “Fillmore East” 31-го января, когда группа разогревала Iron Butterfly. Перед концертом Питер Грант заявил о необходимости выбить своей игрой нудную Баттерфляй из колеи. Джимми покорил публику красным вельветовым костюмом и двухчасовой игрой. Группа получила 6 «бисов» благодаря Бонзо, колдовавшим и «зависавшим» над своими барабанами в заключительной части шоу. После исполнения “Train Kept A-Rollin” Iron Butterfly отказалась выйти на сцену, почувствовав, что Лед Зеппелин — классные музыканты и собратья по музыке не оставили им ничего, даже надежды.
Овеянная ореолом славы, в феврале группа возвратилась в Англию. Лед Зеппелин занимала 90-е место в американских чартсах. Однако не каждое шоу проходило удачно: в Детройте песня “Killing Flour” должна плавно переходить в “Lemon Song”. Но вышла накладка и каждый музыкант играл свою мелодию. Публика осталась в недоумении. В других же городах реакция на выступления была поистине маниакальная. Важно то, что группа стала играть более четко и набирать мастерство. Джимми исполнял ясные, яростные соло лучше, чем кто-либо другой, демонстрируя божий дар по полной программе. Джон Пол Джонс не возражал, что на него обратили меньше внимания, но он страдал из-за проблем с оборудованием и всегда оставался строгим рок-профессионалом. Бонзо досталось море внимания — его считали самым сильным барабанщиком со времен Кейта Муна. От концерта к концерту он играл стабильнее, громче, тяжелее и одновременно точнее и четче. Большинство английских барабанщиков были людьми невысокого роста — Ринго Старр, Чарли Уоттс, Кейт Мун или Кенни Джонс из Small Faces. А Бонзо — высокий парень, обладавший большой физической силой. Он играл на самом большом в мире бас-барабане (28 дюймов в диаметре), обтянутом изнутри алюминиевой фольгой для лучшей реверберации. Стиль Бонзо был скорее грубым, нежели артистичным, но играл он безукоризненно и работал над развитием длинного ударного соло, заимствованного из композиции Джинджера Бейкера “Toad”, исполнение которой завоевало бурные овации публики, особенно тогда, когда Бонзо отбрасывал в сторону барабанные палочки и начинал стучать руками. В Портленде Бонзо жаловался, что не слышит самого себя, мечтая о добавлении дополнительного бас-барабана. Джон Пол Джонс заметил, что не видит причин для отказа, ведь Бонэм даже одной ногой делает больше, чем другие ударники двумя ногами и руками.
И только одного музыканта Лед Зеппелин жестоко критиковали. Им был Роберт Плант. Вся поп-критика Америки склоняла его ариаподобные блюзовые пассажи и развязные противоестественные позы. Коул вспоминал: «Я обычно прятал его от писак — уж очень они были настроены критически. Я не позволял Планту встречаться с ними.» И действительно, Роберт выглядел на сцене чересчур экстравагантно. Иногда даже участники группы думали, что он перегибает палку. Кто-то придумал Планту кличку — Перси (юноша, похожий на девчонку). Коул утверждал, что такое прозвище пошло из анекдота об известном английском садовнике — Перси Тровере: как бы там ни было — кличка закрепилась за Робертом. С этого момента он стал Перси. Даже Джимми не всегда с пониманием относился к Планту. Коул вспоминал: «После первого турне решался вопрос — быть или не быть Роберту в группе. Казалось, что он не оправдал ожиданий Пейджа. Тогда многие считали, что второго турне с Лед Зеппелин Планту не видать. И это походило на правду».
Характерно, что рядом с названием первых песен Цеппелинов отсутствовало имя Планта. Это объяснялось тем, что он еще не расторг контракт с “CBS”. Вообще, положение Роберта в те дни в группе было крайне шатким и неустойчивым. Однажды Ричард и Джимми сидели в бассейне отеля в Лос-Анджелесе и Коул попросил Роберта (Плант получал даже меньше денег, чем Ричард) сходить за сандвичами. Роберт еду принес, но никогда не простил Коулу такого унижения. Пока еще Роберт был с группой. Питер Грант и Джимми решили, что певцу надо набираться опыта. Между тем, разговоры вокруг группы не утихали. Джимми рассказывал: «Даже не берусь комментировать, почему нас ожидал успех в Штатах. Думаю, мы выиграли за счет динамичности в то время, когда большинство пошли по проторенной дорожке и играли в стиле групп западного побережья США. Мы знали, что производим впечатление, особенно после выступления в бостонском “Tea Party” и чикагском “Kinetic Circus”, но настоящий прорыв наступил после шоу в “Fillmore West”. Это был триумф.»
А в Англии было все тихо. Как заметил Коул: «Они вернулись победителями, став новейшей «горячей» группой в Штатах. Они завоевали Америку. К сожалению, в Англии музыканты опять стали играть для 4-х сотен зрителей. Группа просто металась. Нельзя отправляться в турне по Англии, можно просто работать, делая свое дело.» Джимми не скрывал своего крайнего разочарования ситуацией в Британии. Он жаловался “Melody Maker”, что один раз его длинные волосы довели до беды, когда бритоголовые в повязках и бутсах всячески оскорбляли музыканта. В Америке были отличные телесистемы и радиостанции, которые передавали исключительно рок. В Англии, трансляция Лед Зеппелин состоялась с большим опозданием в марте 1969 года, хотя группа была проигнорирована первым каналом Би-Би-Си — единственной сколько-нибудь значительной радиостанцией страны. «Я ненавидел всех и вся», — воскликнул Пейдж. «Новая группа работает во всю более 10 месяцев, а никому до того нет дела!»
Два месяца продолжалась тайная презентация Лед Зеппелин. Группа играла в пивных типа “Toby Jug”, почти во всех клубах Лондона и его окрестностях. Они вернулись в Данию и Швецию перед тем, как в первый и последний раз появиться на английском телевидении. Однажды вечером, подменяя на концерте группу Flying Burrito Brothers, музыканты исполнили “Communication Breakdown”. Скоро, пресса обратила все же внимание на Лед Зеппелин. Журнал андеграунда “Oz” отмечал: «Совсем недавно была сделана запись, требующая на наш взгляд немедленной оценки, потому что она представляет собой поворотный пункт в рок-музыке. Только время покажет — перспективна эта новая музыка или нет. Альбом Лед Зеппелин можно отнести к этой новой категории».
Англия принесла разочарование. Лед Зеппелин познали славу в Америке, которая манила их деньгами, женщинами и успехом. 20-го апреля группа отправилась в Лос-Анджелес во второе турне, организованное Ричардом Коулом.
По окончании первого визита Ричард обратился к Гранту с неожиданной просьбой. Дело происходило в сан-францисском “Ballroom”. «Разреши мне остаться с группой и не возиться с другими командами. Позволь остаться с этой охуенной командой, а не скакать туда-сюда. Мне хочется хоть чуть-чуть попользоваться их славой. Я знал, что они будут делать деньги и будут монстрами. И они стали.»
Гастроли открылись четырьмя концертами в “Fillmore West”. Группа должна была дать 29 концертов за 31 день, выступая вместе с Vanilla Fudge, причем известно, что если группа сильнее, то и выступает она в конце. По мере выступлений, все пропорции были нарушены и часовое шоу увеличилось до полутора часов. Добавив обработки Бена Кинга и Гарнета Мимса — и продолжительность выступлений возросла до двух часов. Фанаты настаивали на еще большем увеличении и когда новые композиции, написанные в дороге, были обработаны — продолжительность шоу стало равняться 3,5 часам. Даже дружественная Vanilla Fudge нехотя выходила на сцену после того, как в течение 3,5 часов Цеппелины потрясали толпу своей безостановочной игрой. В Лос-Анджелесе Коул разместил музыкантов в одноэтажных домах с верандами, принадлежавшими “Chateau Marmot Hotel”, чтобы оргии Лед Зеппелин не беспокоили других гостей. Все в группе, за исключением Джимми, были женаты, но пользовались запретными плодами, которые могла предложить ночная жизнь Голливуда. Однажды Бонзо, переодевшись официантом, уложил Джимми на столик с колесиками и торжественно закатил его в люкс, переполненный девчонками, которых Пейдж и хватал за всевозможные причинные места. «Не думаю, что вы когда-нибудь найдете английского музыканта, способного унизить девочку-группи», — говорит Коул. «Потому что они не потаскухи и не отбросы. Они охуенно помогали мне, да и ребятам тоже (разговор ведь идет о 20-летних). Девчонки заботятся о них, создают домашнюю обстановку. Им можно доверять. Эти не будут воровать. К сожалению, многих из них уже нет в живых.»