Через некоторое время в Snakes появился крупный длинноволосый барабанщик, которого все звали Бонзо. Это был хороший, в общем спокойный парень, бестолково приветливый, этакий щенок из английского мультфильма. Идеалом этому человеку служил Кейт Мун из Who, поэтому внутрь бас-барабана он наклеил фольгу. При ударах барабан гремел, как артиллерийское орудие. Бонзо и Роберт быстро стали друзьями. Спустя годы Плант вспомнит, как они занимались музыкой дома у Бонзо (вокалист своего собственного не имел). Плант так громко шумел, что Бонзо заявил: «Т-сс! Эй! Прекрати! Мать идет сюда!» Следующая группа Роберта называлась Tennessee Tins. Затем, она сменила название на Listen, стиль которой очень напоминал Young Rascals. Они даже записали сингл (первый в жизни Роберта) — имитация Rascals “You Better Run”. Сопровождаемый английскими рожками и женским хором, Роберт издавал звуки, похожие на пение молодого Тома Джонса. Сингл был выпущен компанией “CBS Records” в 1966 году и канул в вечность. Вторая сторона называлась “Everybody’s Gonna Say”, сделанный при соавторстве Планта. “CBS” выпустила два других сингла с именем Планта на конвертах через год в начале 1967 года — “Our Song” / “Laughing, Crying, Laughing “ and “Long Time Coming”/ “I’ve Got A Secret”. Ни одна из песен не была успешной, но последняя (где участвовал Бонзо) сорокапятка имела фотографию Роберта — светлая борода, усы, вельветовый кафтан, бахрома, гирлянды (фото появилось затем в журнале “New Musical Express”). О Планте сообщалось, что ему 18 лет, родом он из Бирмингема, с основными знаниями английского языка, истории и математики, способностью играть на скрипке, пианино, органе и гитаре. Теперь, он разъезжал по всей стране вместе с группой Band of Joy. Пластинка стала хитом в бирмингемском “Top Twenty”, и по крайней мере, дала представление о таланте Роберта. К тому времени Плант нашел себе пристанище в большой англо-индийской семье своей девушки Морин, которую он встретил на концерте Georgie Fame в 1966 году. Семья жила в тесном доме в Уолсолле, переполненном неквалифицированными рабочими-эмигрантами первого поколения из Индии. Здесь постоянно царил запах соуса карри и человеческих тел, но это было первое настоящее жилище серьезного блюзмена Роберта Планта после его бегства из дома отца. Существовали три варианта Band of Joy. Роберт взорвался после того, как в начале 1967 года менеджер группы заявил, что Плант не умеет петь. В итоге, он основал свою собственную группу с тем же названием. Ребята выступали в регалиях хиппи, размалевав лица. Началось сказываться влияние станции “San-Francisco Sound” и Роберт с головой окунулся в музыку. «У меня была запись альбома группы Buffalo Springfield”, — сказал он. «Это здорово, потому что такая музыка заставляет двигаться и прыгать или сидеть, но все равно дергаться. Затем, я приобрел первый альбом Moby Grape, что стало для меня сенсацией … Я любил хорошие блюзы, но к сожалению, уже не мог слушать старые хиты … Теперь, я стонал от Arthur Lee & Love, выпустивших альбом “Forever Changes”. Band of Joy # 2 распалась и в третьей попытке с тем же названием играл новый барабанщик — Джон «Бонзо» Боннэм. Исполняя песни Jefferson Airplane, группа покинула Бирмингем, переехав в Лондон. Выступали, в основном, в клубах “Middle Earth” и “Speakeasy”. В скором времени, американский певец Тим Роуз приехал в Британию. Роберту и Бонзо нравилось играть вместе, но к весне 1968 года их группа развалилась окончательно. Бонзо ушел в новую команду Тима Роуза, а Роберт остался ни с чем.