— Нет, капеллан, вовсе нет.
— Значит, эта галактика кажется тебе слишком жестокой?
— Вы же знаете, что, не будь я способен выдержать то, что порой приходится видеть, меня вообще не избрали бы даже для подготовки, — ответил Аларик резче, чем следовало. — Просто у меня такое чувство, что… что нам так много еще нужно сделать, и я имею в виду не сражения. Я знаю, что сражениям не будет конца, но наша борьба — это гораздо больше, чем встречать демонов огнем и мечом. Я увидел проблески… реальностей, стоящих за всем этим. Не могу выкинуть из головы слова Разрушителя. Гаргатулот сплетал воедино пространство и время, чтобы породить события, позволившие ему вернуться, и мы были частью этого. Разумеется, я буду сражаться до конца своих дней, но враг — это не только тела, которые надо уничтожать. Это идея, быть может, это даже часть нас самих. Мне хотелось бы понять ее, но я знаю, что никто не может понять Хаос, не подвергнувшись порче.
— Значит, ты не думаешь, что наша борьба напрасна?
— Нет, капеллан. Как это возможно, если я видел последствия демонической порчи? Но наши сражения — лишь половина битвы, и я не уверен, возможна ли победа в другой половине…
Дурендин опустил взгляд на свои руки в латных перчатках. Он сам был не чужд боя, и его доспехи из голубовато-серого сплава с черной отделкой — знак капеллана — служили не только для парада.
— Эти руки, — сказал он, — сражались, когда тебя, юстикар, еще не было на свете, и я ни на миг не усомнился, что это и есть истинная и праведная цель всякого человеческого существа. Однако верно и то, что ты говоришь. Демоны — лишь одно из проявлений врага, и их жестокость — лишь одно из оружий варпа. Инквизиция борется с кознями Хаоса, так же как мы боремся с его солдатами. Ты не согласен?
— Скольких инквизиторов мы потеряли? — отозвался Аларик. — Хоть и не следовало бы об этом говорить, Валинов был далеко не единственным ренегатом в священных ордосах, и он так долго таился от нас. Сколько еще еретиков носят инсигнию инквизитора? Сколько их в крепости на Энцеладе? Сколько отдают приказы Серым Рыцарям? Я знаю, что это не нашего ума дело, думать — работа инквизиторов, но как мы можем доверять им, если они столь глубоко погружаются в изучение порчи?
Дурендин вздохнул. Он был стар, и порой, как сейчас, Аларик видел на нем тень прожитых лет.
— Я проводил Серых Рыцарей через бесчисленные испытания духа, которые насылал на них Хаос. Ты не первый усомнившийся, Аларик, и уж точно не первый, у кого мелькают мысли о тщете усилий Инквизиции.
— Они не тщетны, — возразил Аларик, — но я чувствую, что потерплю поражение, если не буду делать больше. Демон — это симптом, а не болезнь. Я хочу быть частью лечения.
— Я чувствовал то же, что и ты, — отозвался Дурендин. — Беседовал со своими боевыми братьями, и с великими магистрами, и с самыми учеными инквизиторами. Ни у кого из них не было ответа. В конце концов я отыскал ответ сам.
— Какой?
— Ты сам найдешь его. Я слышал, ты направляешься к Оку Ужаса.
— Да, когда мое отделение получит подкрепление.
— Хорошо. Это и есть твой ответ. Злодеяния Врага внутри Ока безграничны, и лишь люди, подобные нам, могут остановить его. Подумай об этом. В миг сомнений Император посылает тебя в самое кровавое из сражений Империума. Это не случайное совпадение. Отдайся всецело этим битвам. Узри демона и безжалостно убей его. Стань свидетелем поражения и бегства сил Хаоса. Одержи эти победы и погрузись в них с головой. Пусть победа заслонит все остальное. Ощути ее триумф. И тогда сомнения исчезнут.
— Вам помогло это?
— Помогло, юстикар. Враг совершил роковую ошибку, напав на нас. Люди, подобные тебе, накажут его за эту ошибку. Это я тебе обещаю, Аларик. В Оке Ужаса ты обретешь цельность.
— Благодарю, капеллан, — сказал Аларик. — Мне нужно вернуться к своему отделению. У нас два новичка, и перед отбытием мы должны помолиться вместе.
— Это хорошо, — отозвался Дурендин. — Твои люди скоро узрят Око, и их души нуждаются в наставлениях. — Капеллан взглянул на Сатурн, темно-синий, в полосках бурь. Под ним виднелась линия горизонта Титана, неровная зубчатая полоска тьмы. Весь Титан был превращен в единую сложную крепость, поверхность спутника рассекли глубокие каньоны и склепы, но многие части этой крепости, подобно Галерее Скорбей, разрушились и были почти заброшены. — Я немного поразмышляю здесь. Примерно через час заход Сатурна. Это зрелище способствует размышлениям.