— Грехопадение? — переспросил Аларик.
— Я забыл, человек, что ты не слишком сведущ в нашей жизни. Некоторые из вас изучают нас, я знаю: биологи вашей Инквизиции. Чтобы лучше убивать нас, конечно. Но не ты.
— Я знаю, что вы ксеносы.
— Странно. Когда-то я тоже знал про вас только это.
Обратный путь из Глаза Пустоты был крайне напряженным. Веналитор стоял, сердито поглядывая на них, у штурвала «Гекатомбы», держа в руке голову демона-чемпиона Аргутракса. Множество рабов погибло, и Хаггард не успевал управляться с ранеными. Орки, вынужденные дожидаться лечения в последнюю очередь, поскольку исцелялись очень хорошо, ссорились друг с другом в своей загородке. Аларик искал Келедроса. Еще на заре его карьеры в качестве Серого Рыцаря ему стало ясно, что спасший тебе жизнь заслуживает по меньшей мере нескольких слов благодарности, а от возможности обрести союзника на Дракаази, пусть даже ксеноса, нельзя было отказываться.
— Очень давно моя раса правила галактикой, — продолжал Келедрос, — точно так же как твоя пытается править ею теперь. Мы были художниками и эстетами, в то время как вы — воинами. Мы брали миры и делали их красивыми, вместо того чтобы просто поселяться на них, подобно насекомым в гнезде.
— И все напрасно, — сказал Аларик.
Келедрос бросил на него насмешливый взгляд:
— Вот именно, но мы были заносчивыми, высокомерными. Моим сородичам было свойственно кое-что из того, что я вижу и в твоей расе. Они потакали своим низменным инстинктам. Варп заметил это. Из греховной гордыни моего народа родилась… одна из величайших сил варпа. Я не могу об этом говорить. Она до сих пор терзает нас и пожинает свою жатву и среди человечества тоже.
— Сдается мне, что обычно ксеносы не говорят про это с людьми.
— Разумеется, нет. Многие сочли бы меня изменником за эти слова, но я изменник уже потому, что выжил здесь, среди всей этой… грязи.
— Тогда зачем говорить об этом мне?
— Потому что я вижу ее и в этом мире тоже, и в вашем Империуме. — Келедрос поднял глаза от цепного меча. — Грехопадение убило лучшую часть моего народа. Лишь те, кто понял, что это приближается, спаслись на своих межзвездных кораблях. Мой народ, столь развитый по сравнению с твоим, был почти уничтожен. Задумайся, что очередное Грехопадение сделает с вами. Не думай, что ты заметишь его наступление или что оно еще не началось. В этот самый момент ты живешь благодаря гибели твоих соплеменников и не сознаешь этого.
— Я не могу поверить в это, — сказал Аларик. — Должна быть какая-то надежда.
Келедрос поднял бровь:
— Почему?
— Потому что без нее нам конец.
— Вам в любом случае конец. Веришь ты на самом деле в спасение или нет — это неважно. Смерть есть смерть.
— Возможно, все, что ты говоришь, правда, и все это — предсмертная агония человеческой расы, но, даже если это так, я не утрачу веры. Надежда должна быть, и я должен сражаться за своего Императора против Хаоса и его слуг. Вот и все.
— Это безумие.
— Нет, это просто значит быть человеком.
— Вот как? Именно поэтому вы сумели расселиться по звездам и основать этот Империум, несмотря на очевидную примитивность вашего разума?
— Именно так, — сказал Аларик. — Мы верим. Я думаю, дело в этом.
— Чего только не бывает в галактике, — вздохнул Келедрос.
— Тут я с тобой согласен.
Келедрос отложил цепной меч в сторону и взялся за доспех. Как и оружие, он был старым и помятым, но ухоженным. Без доспеха тело Келедроса оказалось тонким, но мускулистым, полная противоположность могучему телосложению самого Аларика. Эльдар был весь в шрамах, и, как и у Аларика, не все они были следами боевых ранений. На теле ксеноса были вырезаны руны. Это были символы, значение которых едва улавливалось: половина лица безо рта, рука, стилизованный клинок, сплетавшиеся друг с другом в сложном рисунке.
— Я полагаю, Серый Рыцарь, что ты пришел сюда не для того, чтобы обсуждать устройство вселенной, — сказал Келедрос.
— Я пришел поблагодарить тебя.
— В этом нет необходимости. Никому из нас не выгодно потерять нашего лучшего бойца.
— Ты рисковал.
— Не рискуя, едва ли возможно выжить на Дракаази. Спасаясь от смерти, мы лишь бежим в ее раскрытые объятия. Мои собственные шансы на спасение возрастают, если ты рядом со мной, поэтому я пошел на риск, чтобы предотвратить твою гибель. Любой, кто реально оценивает наше положение, сделал бы то же самое. Более того, ты идешь на значительный риск, охотно беседуя с ксеносом, которого твоя раса презирает, а значит, у тебя тоже есть причина находиться здесь.