Аларик видел, что их сотни тысяч. Горгаф был сплошным кощунством. Это было восхваление войны ради нее самой, бесцельной смерти, отвратительного бессмысленного убийства, что оскорбляло Аларика до глубины души.
«Гекатомба» протиснулась мимо остатков баррикады, с которой все еще свисали почерневшие скелеты тех, кто сражался на ней десятилетия назад. Огромное черное пятно сражения, расцветающее огненными султанами, появилось на горизонте: беспощадные титаны, шагающие сквозь побоище, и реющие повсюду изорванные знамена… Посреди всего этого стояла арена Горгафа.
Столетия тому один из наиболее изобретательных и жестоких военачальников решил устроить кровопролитие такого масштаба, чтобы Дракаази навсегда запомнила его. Он поработил целое войско и заставил рыть глубокие туннели в истерзанной земле Дракаази, мимо склепов и захоронений боевой техники, пока они не добрались до места одного из наиболее ожесточенных сражений.
Потом рабы полководца натаскали в туннели огромное количество взрывчатки и заложили ее там, выжидая, когда битва наверху достигнет своего пика. Они помолились об уничтожении и заползли в тайники со взрывчаткой, моля об огне и ужасе. Когда пришло время, они подорвали их, чтобы священный огонь Кхорна стер их с лица планеты.
Взрыв был слышен на всю Дракаази. Башни Аэлазадни содрогнулись, лачуги Гхаала рассыпались. Сотни тысяч погибли разом. Еще неделю после этого на Горгаф сыпались пепел и камни. Из обломков и трупов возникла мрачная туча, которая, как утверждали некоторые, так до конца и не рассеялась.
Никто не помнил имени того военачальника, но воронка осталась, и по приказу лорда Эбондрака ее расчистили и сделали в ней главную арену Горгафа.
Что впечатлило Аларика по-настоящему, так это воздух Горгафа, его запах и вкус. Они поразили его, когда рабов Веналитора провели на арену между двух огромных блоков разрушенных оборонительных укреплений. В воздухе пахло страхом, кровью и содержимым опорожненных кишечников, ружейным дымом и сталью. Пахло тлеющими трупами и пылью от разрушенных зданий. Дополнял все это запах от двигателей смертоносных титанов. Аларик побывал во множестве битв, и Горгаф, казалось, походил на все сразу, на их общую квинтэссенцию.
Оборонительные сооружения кишели зрителями. Это были в основном те, кого отозвали с линии фронта ради грядущего крестового похода лорда Эбондрака. Они швыряли камни и грязь в рабов, понуро проходивших мимо под присмотром надсмотрщиков Веналитора.
— С чем мы столкнемся? — спросил Гирф. Он отыскал Аларика и постарался оказаться рядом с Серым Рыцарем.
— Не знаю, — ответил Аларик.
— Да брось, — усмехнулся Гирф. — У тебя всегда есть план. Думаешь, никто не понял, что это ты вытащил нас в Гхаале? Ты знаешь достаточно, десантник, и кое-кто из наших хочет быть в деле.
— Что ты сделал? — спросил Аларик.
— Сделал? Ты про что?
— Про тюремные наколки. Ты задал мне вопрос, теперь я спрашиваю тебя. Что ты сделал, чтобы угодить в тюрьму, еще до того, как тебя взял в плен Веналитор?
— Первое правило, — ответил Гирф, — никогда не спрашивай об этом ни у кого.
— Значит, тебе не нужно быть частью моего плана?
— Эй, я этого не говорил.
Перед рабами возникли огромные двойные двери, сваренные из кусков металлолома. Два танка, извергающих клубы дыма, стояли наготове, чтобы распахнуть их на длину цепи. Аларик узнал разновидность боевого танка «Леман Русс», без сомнения, они были захвачены и доставлены на Дракаази во время одного из пиратских набегов лордов.
— Убийство, — бросил Гирф. — Ну что? Доволен?
— Кого ты убил?
Гирф сглотнул. Аларик ни разу не видел в нем и тени неуверенности, но этого вопроса Гирф явно испугался.
— Женщин.
— Почему?
— Что значит «почему»? Почему кто-то делает что-то? — Гирф нахмурился. — Я не обязан сообщать тебе причину.
— Значит, ты не знаешь почему, — сказал Аларик. — Я позову тебя, когда придет время.
Гирф вышел из строя и замедлил шаг, чтобы оказаться подальше от Аларика.
Незнакомый Аларику раб подковылял к нему под градом грязи, летящей с трибун.
— Астартес, — прошипел он сквозь заячью губу.
Аларик вгляделся в лицо раба, укрытое под рваным капюшоном. Оно было обезображено каким-то кожным заболеванием, так что видны были лишь слезящиеся глаза.
— Ты знаешь меня?
— Твоя известность растет.
— Кто ты?
— Я видел тебя в Гхаале. Я бежал оттуда, чтобы последовать за тобой.
Аларик усмехнулся. В каждом из миров Империума устраивались какие-либо развлечения для зрителей, и преданные поклонники сопровождали самых прославленных бойцов или спортсменов повсюду. Арены играли ту же роль на Дракаази, только в куда больших масштабах. Мысль, что он обзавелся поклонниками, показалась столь же жалкой, как и сам раб.