И то же самое с лошадьми. На равнине было целое море лошадей – все стреноженные, все на подножном корме. Для этой армии требовалось много коней и пропасть еды. В известном смысле это слабость. Шеф осознал, что думает как враг, выискивающий уязвимые места. Он не был ни таном, ни королем, но знал из опыта, что караулить такие табуны по ночам совершенно невозможно. Сколько ни выставь патрулей, горстка уроженцев болот подберется, разрежет путы и распугает коней. Может, и часовых перебьет. Интересно, как это понравится викингам – идти в караул, притом что дозорные взяли привычку не возвращаться?
У входа Шеф снова упал духом. Ворот не было, и это само по себе казалось зловещим. Дорога вела прямо к валу, где зиял проем в десять ярдов шириной. Викинги словно заявляли: «Наши стены защищают добро и не дают сбежать рабам. Но мы не прячемся за ними. Хотите сразиться – идите к нам. Посмотрим, как вы справитесь с часовыми. Нас берегут не бревна, а топоры, которые их обтесали».
У проема было человек сорок-пятьдесят – кто стоял, кто отдыхал лежа. Но было видно, что все они начеку. В отличие от тех, что снаружи, эти были одеты в кольчуги и кожу. Копья составлены в пирамиду, щиты под рукой. Отряд мог изготовиться к бою за считаные секунды, откуда бы ни нагрянул враг. Заметив Шефа, Хунда, Торвина и всю компанию числом в восемь душ, викинги уже не спускали с них глаз. Остановят?
Из самого же проема вышел детина. Задумчиво уставился на прибывших, давая понять, что приметил и запомнил новичков. Вскоре он кивнул и указал большим пальцем внутрь. Когда они вошли в лагерь, здоровяк обронил пару слов.
– Что он говорит? – прошептал Шеф.
– Что-то вроде «себе на погибель».
Они углубились в лагерь.
Внутри царил хаос, но при внимательном рассмотрении в нем угадывался порядок. Над всем главенствовала важная цель. Люди были повсюду – стряпали, беседовали, играли в бабки или сидели над шашечными досками. Холщовые палатки тянулись во все стороны, их оттяжки были закреплены замысловатыми узлами. Но дорога оставалась свободной и не пересекалась ни с чем. Она уходила прямо вперед, имея десять шагов в ширину, и даже выбоины были аккуратно засыпаны гравием. Следы колес едва виднелись на утрамбованной земле. Шеф снова подумал, что эти люди – великие труженики.
Скромная процессия продолжала путь. Через сто ярдов, когда она, по расчетам Шефа, должна была оказаться почти в середине лагеря, Торвин остановился и дал знак обоим подойти ближе.
– Я скажу шепотом, потому что здесь очень опасно. В лагере говорят на разных языках. Сейчас мы пересечем главную дорогу, которая идет с севера на юг. Справа, южнее, где река с кораблями, обосновались сами Рагнарссоны со свитой. Любой, кто в здравом уме, обходит их стороной. Мы перейдем через дорогу и двинемся прямо к моей кузнице, она у противоположных ворот. Пойдем прямо, даже не глядя вправо. На месте сразу зайдем внутрь. Мужайтесь, осталось немного.
При переходе через широкий тракт Шеф старательно смотрел под ноги, но его так и подмывало оглядеться. Он пришел ради Годивы – но где она? Хватит ли смелости спросить о ярле Сигварде?
Их вновь окружили толпы, и они медленно пробирались, пока не увидели почти прямо перед собой восточный частокол. Там, чуть поодаль от других, стояла грубая постройка. Открытая сторона была обращена к ним, и внутреннее убранство выглядело знакомо: наковальня, глиняный горн, трубы и мехи. Все это было окружено веревками с гроздьями алой рябины.
– Пришли, – повернулся к юношам Торвин и облегченно вздохнул.
Но вдруг побелел лицом, увидев что-то позади Шефа.
Тот оглянулся, уже решив, что пропал. Перед ним стоял высокий человек. Юноша осознал, что смотрит на него снизу вверх, а заодно понял, что в последние месяцы такое случалось редко. Но в этом мужчине хватало и других странностей.
На нем были такие же, как у всех, домотканые портки, но ни рубахи, ни овертуники. Взамен он кутался во что-то вроде широкого одеяла ярко-желтого цвета. Оно было подколото на левом плече, и правая рука оставалась голой. Из-за левого же плеча торчала рукоять огромного меча – тот волочился бы по земле, если бы висел на поясе. В левой руке мужчина держал небольшой круглый щит с ручкой в центре. Из середки торчал железный шип длиной в фут.