Когда же они подошли к месту, где располагался вход в лагерь, Шеф вновь упал духом. Викинги не потрудились соорудить ворота, что само по себе было очень красноречиво. Дорога вела через проем в стене около десяти ярдов шириной. Словно бы викинги говорили: «За нашими стенами мы держим добычу и рабов. Но ни от кого прятать мы их не собираемся. Хотите потягаться с нами силой - смелей, подходите ближе. Посмотрим, сумеете ли вы справиться с нашими часовыми. Не в этих бревнах наша сила, а в топорах, что их пообтесали».
У прохода стояли или валялись на земле множество воинов, от сорока до пятидесяти человек. Вид у них был предельно воинственный. В отличие от людей, которые повстречались им снаружи, эти были облачены в кольчуги или кожаные жилеты. Копья собраны в горку, щиты лежат под рукой. Откуда бы ни исходила тревога, эти люди за пару секунд будут готовы к бою. Поравнявшись с ними, Шеф, Ханд, Торвин и сопровождавшие их люди, в общей сложности восемь человек, подверглись самому пристальному осмотру. Смогут ли они без помех войти в лагерь?
Вперед выступил могучий воин, в упор оглядел группу входящих, всем своим видом давая понять, что от него не укрылось присутствие в ней двоих чужаков. Наконец он кивнул и ткнул большим пальцем в сторону центра лагеря. Когда они миновали часовых, до их ушей долетел его зычный окрик.
- Что он сказал? - пролепетал Шеф.
- Сказал, что ответит за вас моя голова, а не его.
Они уже шли по территории лагеря.
Внутри, казалось, царила полная сумятица. Не сразу за ее внешними проявлениями угадывались разумный порядок и неукоснительная целесообразность. На каждом шагу им встречались люди, которые что-то стряпали, болтали, играли в бабки, сидели на корточках возле игральных досок. Повсюду простирались бесконечные ряды парусиновых палаток на крепко-накрепко расчаленных оттяжках. И при этом дорожка, по которой они продвигались, была заботливо очищена от малейшего препятствия. Ровной полоской - шириной шагов десять - бежала она вперед; даже мелкие лужицы были тщательно присыпаны гравием, и на притоптанной земле отчетливо видны были колеи от проезжавших телег. «Эти люди трудятся не покладая рук», - вновь подумалось Шефу.
Они шли вперед, не сбавляя шагу. Ярдов через сто от входа, что, по подсчетам Шефа, примерно соответствовало середине лагеря, Торвин остановился и пальцем поманил их обоих.
- Я должен говорить шепотом, потому что здесь становится очень опасно. В этом лагере люди знают разные языки. Сейчас мы перейдем основный коридор, который идет с севера на юг. Направо, к югу, рядом с кораблями стоят шатры Рагнарссонов и их личной свиты. По доброй воле ни один разумный человек туда не забредет. Поэтому мы переходим коридор и сразу двигаемся к моей кузне, в сторону противоположных ворот. Идем напрямик, даже не оглядываясь по сторонам. Как только доберемся до кузни, тут же заходим внутрь. Так что соберитесь с духом. И не показывайте, что торопитесь.
Пока они шли по широкому проходу, Шеф упорно смотрел себе под ноги. Но уже вскоре пожалел, что не отважился хотя бы на одно мгновение бросить взгляд в сторону. Ведь он явился сюда из-за Годивы - и где же теперь ее искать? Предстать перед ярл ом Сигвардом он не захотел…
Вокруг них теперь вновь мельтешили толпы вооруженных людей. Наконец они почти вплотную приблизились к восточному частоколу. Здесь, в некотором отдалении от остальных палаток, находилось наспех сооруженное укрытие, встречавшее их настежь открытым входом, внутри же виднелись знакомые приметы кузнечного ремесла: наковальня, глиняный горн, трубы, мехи. Вокруг жилища были натянуты веревки, украшенные ярко-красными сполохами свисавшего с них быстроцвета.
- Вот мы и пришли, - облегченно вздохнув, проговорил Торвин и повернулся к Шефу. Вдруг он скосил взгляд чуть в сторону, после чего с лица его немедленно сошла краска.
Шеф обернулся, готовя себя к самому худшему. Человек, стоявший перед ним, был необыкновено высок ростом. Шеф вдруг понял, что взирает на того снизу вверх; понял, что за последние месяцы случалось это крайне редко. Но и помимо телосложения необычного в этом человеке хватало с лихвой.
Хотя на ногах у него были обычные домотканые штаны, верхняя часть тела, на которой не было ни рубахи, ни накидки, обернута была неким широким одеялом, расцвеченным в кричащие желтые тона. У левого плеча оно было заколото булавкой, правая же рука оставалась обнаженной. Из-за левого плеча выступала рукоять меча, до того громадного, что, подвесь он его к поясу, пришлось бы волочить его по земле. В левой же руке он держал небольшой круглый щит с лямкой посередине. Из центра щита торчал острый железный шип длиною в фут. За человеком толпилась ватага людей, разодетых схожим образом.