Выбрать главу

Отряд двинулся дальше и прошел мимо рядов опрокинутых церковных скамей, вырезанных из красного дерева с какого-то далекого лесного мира. Обойдя мраморные колонны, поддерживающие крышу, боевые сестры обнаружили при тусклом свете выбоины от пуль. Невысокие дюны из песка, просочившегося внутрь через разбитые окна, замедляли продвижение. Погребенные под слоями песка реликварии, полные молитвенников, и небольшие алтари торчали наружу, словно рулевые рубки затонувших на мелководье кораблей.

Здесь сильнее, чем в остальных частях аванпоста, ощущались разорение и опустошенность. Часовня монастыря Адепта Сороритас — это место покоя и созерцательного благочестия, согреваемое постоянно горящими электросвечами, обслуживанием которых занимаются сервиторы. Сестра любого ордена может прийти сюда и стать на колени, чтобы помолиться, будучи абсолютно уверенной, что она является частью чего-то большего, чего-то значимее, чем отдельная человеческая жизнь. В подобном месте ощущалось исключительное чувство единения.

Теперь же от часовни осталась лишь блеклая тень. Самое сердце монастыря словно вырвали. Лица святых и почтенных палатин на фризах вокруг колонн и на стенах, казалось, выражали бесконечную печаль, и на какое-то мгновение Мирия вздрогнула при мысли о том, какие ужасы им, вероятно, довелось тут наблюдать.

«Если бы только имелся хоть какой-то след, — подумала она, — малейший намек на произошедшее. Все лучше, чем полное незнание».

В самом центре Великой часовни находилось круглое возвышение из белого мрамора, сияющего при тусклом свете. Наверху стояли статуи. Меньшая из двух, высотой в два человеческих роста, изображала святую Катерину. Она была представлена в образе тех времен, когда их религиозная группа называлась орденом Пламенного Сердца и служила рукой возмездия церкви. Ее гибель от клинков участников ведьминского культа на Мнестее заставила сестринство Мирии переименоваться в орден Пресвятой Девы-Мученицы, и даже сейчас, смотря на каменное лицо статуи, ветеран Сороритас ощутила знакомое чувство скорби.

Над святой Катериной возвышался гигант, преклоненный на одно колено и простирающий к ней руку, будто отец, оберегающий свое дитя. Сделанная из того же белого мрамора, что и алтарь, статуя Бога-Императора Человечества была украшена платиновыми и золотыми деталями, блеск которых полностью не померк даже под толстым слоем патины. Как и изображения на фризах, образ изваяний в этом темном зале словно нес совсем иной посыл, чем когда-то в них вложенный. Складывалось впечатление, будто скульптура Императора замерла в движении, когда Он пытался уберечь Катерину от некоей невидимой силы, пришедшей уничтожить ее.

На мгновение все отделение забыло о своем долге, предаваясь тем же мыслям, и только канонисса Сеферина двинулась дальше и подошла к возвышению. Мирия увидела, как та провела руками по пыльному камню алтаря.

Затем Сеферина склонила голову и кротко заплакала.

Мирия сдвинула брови и обернулась к Кассандре и остальным, жестом приказав им обойти помещение. Они исполнили приказ, используя прикрепленные под дулами болтеров фонарики для изучения затененных углов нефа. Верити поколебалась, но после шагнула вперед, направляясь к канониссе, и Мирия приблизилась вместе с ней.

— Миледи, — начала Верити, — боюсь, тут никому не потребуется моя помощь.

— Я бывала здесь еще послушницей. — Сеферина обернулась к ним, и выражение лица старшей женщины переменилось. — На Святилище-сто один впервые услышала голос Бога-Императора в своей душе. — Отчужденность и грубость Мирии, проявлявшиеся на протяжении всего путешествия от Терры, угасли. Канонисса со слезами на щеках неожиданно показалась очень человечной. Мирия удивилась нахлынувшему на нее сопереживанию. — У меня такое чувство, будто это мой личный провал.

Она жестом обвела окружающее пространство и продолжила тихим голосом:

— Я намеревалась вернуться сюда. Но обстоятельства помешали. Иначе бы я, а не сестра Агнес, служила здесь канониссой в тот день двенадцать лет назад.

— А что бы вы могли сделать, госпожа? — спросила Мирия. — Вас постигла бы та же участь, что и наших погибших сестер.

Сеферина повернулась в сторону загадочной выемки в поверхности алтаря. Приблизившись, Мирия смогла увидеть, что это своеобразное потайное отделение в плите из резного камня. Оно пустовало.

— Не знаю. Я лишь хотела бы оказаться здесь в тот момент и иметь возможность все исправить. — Она вздохнула, и Мирии показалось, будто женщина сняла с себя тяжкий груз.

Верити тоже это заметила; госпитальерка одинаково хорошо разбиралась как в телесных ранах, так и душевных.

— Но вас тревожит что-то еще.

Канонисса кивнула:

— Да, сестра. — Она мотнула головой в сторону наносов песка. — Мне многое еще нужно рассказать. Я знаю, почему здесь нет никаких тел.

— Противник… — начала Мирия, но замолчала, когда Сеферина завертела головой.

— Их забрали вовсе не чужаки, что осквернили это место, — возразила она. Какая-то часть ее прежнего образа возвращалась. — Ордо Ксенос… инквизитор Хот сам сказал мне об этом… Он забрал трупы наших соратниц.

Верити не могла скрыть своего шока.

— Как?! — требовательно спросила она, пораженная этой новостью. — Зачем Инквизиция это сделала? Почему вы им позволили?

Лицо Сеферины сделалось холодно невозмутимым при обвинительном тоне госпитальерки.

— Следи за своим тоном, сестра, — предостерегла она. — Я знаю, ты думаешь о погибших и вспоминаешь потерю собственной кровной сестры, но это не дает тебе никакого права так откровенно высказывать свое мнение.

Женщина кивнула в знак покорности. Ее щеки горели. Мирия, однако, так просто не сдалась.

— Вопрос Верити разумен, госпожа.

— Да, — устало повторила канонисса. — Он не давал мне покоя на протяжении всего путешествия. Но такова цена, какую должен был заплатить орден. Это все проделки Хота. Он позаботился о том, чтобы мы не получили от Верховных лордов Терры разрешение вернуться сюда.

Сеферина поджала губы и продолжила:

— Я была на грани того, чтобы отправиться в эту миссию с разрешением или без, когда он все-таки уступил. Трупы наших павших сестер стали платой за эту возможность, будь проклят Хот за его алчность.

Она вздохнула:

— Инквизитор пообещал, что тела возвратят нам в свое время… После завершения его исследований.

— Это же наши сестры, а не какие-то игрушки для Ордо Ксенос, — с раздражением произнесла Мирия. — Что нужно Хоту от тел погибших?

— Понимание природы чужеродной угрозы, вторгнувшейся в этот мир, — сказала Сеферина, в точности повторив то скудное объяснение, которое ей дали. — Ряди блага Империума Человечества. И по приказу Экклезиархии мы обязаны соблюдать это соглашение.

— Мы проделали весь этот путь, — вмешалась в очередной раз Верити, — но до сих пор никто так и не назвал имя того зла, что пришло в аванпост…

— Я знаю имя, — перебила Сеферина.

Она собиралась продолжить, но тут по часовне эхом пронесся крик сестры Ананке:

— Миледи! Прошу, скорее сюда! Там что-то есть!

Мирия различила волнение в голосе женщины и взяла болтер на изготовку. Они нашли Ананке стоящей возле скопления упавших опорных раскосов, разрушенных взрывной волной. Елена и Изабель уже находились там и, приставив оружие к плечу, целились в груду булыжников.

— Что это? — спросила Сеферина; теперь все следы ее недавнего проявления эмоций исчезли.

— Держитесь позади, — предостерегла Ананке. — Это может быть ловушка, реагирующая на движение.

Мирия посмотрела в том направлении, куда оружием указывала темнокожая женщина, и увидела слабый блеск чего-то металлического среди раздробленных камней. Она вновь посмотрела на обвалившиеся раскосы, изучая их на предмет повреждений.