- Нет. Нифона больше заботится о продолжении династии, нежели о себе самой, - ответил Маниакис. - Даже если у меня не будет наследника, корона империи останется в моей семье. А Нифона.., если она умрет, не родив мальчика, ее клан окажется навсегда удаленным от трона. Как раз этого она и не хочет допустить, о чем высказалась ясно и прямо. Я не могу ее осуждать; кроме того, она...
- Кроме того, она твоя жена, - закончила за него Лиция. - Да-а. Пожалуй, теперь я смогу лучше понять тебя, увидев гоняющимся за служанками. Но раз Нифона во что бы то ни стало намерена родить мальчика... - Пальцы Лиции сами собой сплелись в знак, ограждающий от дурных предзнаменований.
- Все обойдется, - не слишком уверенно сказал Маниакис, пытаясь убедить скорее себя, чем кузину. - Мне повезло с родственниками, - чуть погодя продолжил он. - Стоило тебе решить, что я не прав, как ты тут же пошла и все мне выложила. Хорошо, когда есть люди, готовые высказать прямо в лицо правду, даже если эта правда тебе неприятна.
- Но ведь сказанное мною вовсе не было правдой, - запротестовала Лиция. Я-то, конечно, думала, что говорю чистую правду, но...
- Как раз это я и имею в виду, - прервал ее Маниакис. - Как ты думаешь, пытался ли кто-нибудь предостеречь Генесия от возможных ошибок? Ну, может, раз или два, в самом начале его правления. Головы тех людей мигом оказались на Столпе. А потом? Хватило ли у кого-нибудь мужества еще раз предпринять подобную попытку?
- Но ты не Генесий!
- Благодарение Фосу, нет! - воскликнул Маниакис. - И счастлив, что люди это понимают.
- Если бы они не понимали, ты бы проиграл гражданскую войну, - ответила Лиция. - Генесий правил Видессией, в его распоряжении были почти вся армия и флот. Но люди не захотели поддержать его, и ты победил.
- И я победил, - с кривой усмешкой согласился Маниакис. - А в результате заполучил противника куда более опасного, чем армия и флот, собственную кузину.
- Я никогда не была тебе противником, - сердито нахмурилась Лиция. - И ты прекрасно об этом знаешь! Он начал уверять, что действительно знает, но Лиция прервала его.
- Это вовсе не означает, - выпалила она, - что я не должна испытывать беспокойства по поводу твоих действий и вызвавших их причин. Поэтому я беспокоюсь о Нифоне. Решиться на вторые роды так скоро после очень тяжелых первых... Женщинам такие вещи даются совсем не легко!
- Думаю, ты права. - Теперь пришла очередь Маниакиса разглядывать мозаику под ногами. - Но клянусь тебе, это была вовсе не моя идея. Можешь спросить у нее самой.
- Как, по-твоему, я должна спрашивать о подобных вещах? - Лиция протестующе всплеснула руками. - Да и зачем? Я верю тебе, хотя и считаю поступок твоей жены кромешной глупостью. Но если - да оградит нас от такого сам Фос, - все пойдет не так, как она надеется? Что будешь делать ты? Ведь именно через ее род мы сейчас связаны с семействами остальных столичных сановников. Мы нуждаемся в их поддержке!
- Во всяком случае, мы нуждаемся в том, чтобы они вели себя смирно, угрюмо согласился Маниакис. - Иногда неплохо иметь внешних врагов, поскольку, это даже видессийцев может удержать от непрерывных междуусобных свар.
- А иногда не может! - возразила Лиция. - Вспомни-ка, что тут творилось во времена Генесия!
- Тоже верно, - вздохнул Маниакис. - Твоя правда. Ох уж эти видессийцы! сердито начал он и засмеялся. Конечно, в его жилах текла ничем не замутненная васпураканская кровь, но его родители появились на свет в империи, да и сам он мыслил как видессиец, а не как человек, лишь недавно прибывший из страны принцев. Он мог себе позволить слова "Ох уж эти видессийцы", но именно здесь была его родина.
- Ну и что же ты будешь делать, если... - Лиция замолчала. Все и так было понятно.
Она ухватила самую суть. После предупреждений Зоиль о слабости здоровья Нифоны ему следовало бы обдумать возможные варианты.
- Не знаю. Может, привезу с Калаврии Ротруду, - ответил Маниакис, будто размышляя вслух.
Лиция в ответ только скривила губы. Будучи Автократором, он не мог жениться на Ротруде. Не только потому, что та была халогайкой, но и потому, что она не могла и не желала мыслить как видессийская женщина. Добиться, чтобы Таларикия признали его законным наследником, будет трудно по той же причине. Но даже если Маниакису и удастся добиться этого, Таларикий после его смерти оказался бы слабым правителем, на трон которого могли с легкостью посягнуть как жаждущие власти генералы, так и члены собственной семьи Маниакиса. Да уж, Таларикию лучше держаться как можно дальше от столицы империи.
- А что посоветуешь ты? - развел руками Маниакис. - Жениться снова, на благо семьи какой-нибудь девушки, не принимая во внимание, испытываю ли я к ней хоть каплю чувств? Один раз я уже поступил так. Видит Господь наш, благой и премудрый, одного раза мне вполне хватило. Или прикажешь в дополнение к алым сапогам нацепить голубую рясу и стать Автократором-монахом? Боюсь, мой темперамент мне не позволит.
- Пожалуйста, не надо, - прошептала Лиция.
- Прости, - сказал Маниакис. - Не следовало говорить подобные вещи. Мне не следовало даже думать о них. Я должен просто верить, что все обойдется. Пусть именно такова будет воля Фоса. Но ты моя любимая кузина, а за это приходится платить. Я привык откровенно обсуждать с тобой любые проблемы, и, когда ты задаешь мне какой-нибудь вопрос, я стараюсь ответить на него так честно, как могу.
- Все в порядке, - ответила Лиция. - Просто ты удивил меня. И чуть-чуть напугал. Я не ожидала, что у тебя в душе столько всего накипело. Конечно, несмотря на алые сапоги, ты остаешься мужчиной и человеком, которому иногда надо с кем-то поделиться своими тревогами. Если я могу тебе помочь, то всегда рада это сделать.
- Ты это уже сделала. - Маниакис обнял кузину за плечи. - Знаешь, задумчиво сказал он, обращаясь больше к себе, чем к ней, - если произойдет несчастье, да убережет нас от этого Фос, женитьба на тебе будет самым мудрым моим поступком.
- Наши отцы - братья, - напомнила Лиция. Он наклонил голову, пытаясь понять, как прозвучал ее голос. Она явно не была шокирована. Скорее своим тоном она просто пыталась напомнить ему, какие трудности в подобном случае им обоим придется преодолеть.
Маниакис тоже чувствовал себя не в своей тарелке, хотя не так сильно, как можно было ожидать. Они с Лицией всегда прекрасно понимали друг друга, но ему казалось, что в их отношениях была искра другого чувства. Он ощутил это в момент их прощания в Каставале, и ему казалось, что она тогда почувствовала то же самое.
- Думаю, вряд ли можно найти лучший способ окончательно вывести из себя экуменического патриарха Агатия, - сказал Маниакис и несколько нервно рассмеялся. - Хотя нет, - тут же поправил он себя, рассмеявшись уже от всей души, - беру свои слова обратно. Изъятие золота из храмов несомненно доставило святейшему гораздо больше неприятных минут, чем могли бы причинить два человека, даже если они двоюродные брат и сестра.
- Не будь так уверен, - ответила Лиция. - Вот если бы между нами не было столь близкого родства... - Она покачала головой и замолчала.
Чему быть, того не миновать, подумал Маниакис и сказал:
- Не стоит предаваться пустым и глупым фантазиям. Зоиль - лучшая в Видессе повитуха; она вытащит Нифону из любой беды. А на случай серьезных неприятностей поблизости будет лучший маг-врачеватель. Если нам улыбнется удача, в империи появится наследник. И если Фос будет благосклонен, мальчик вырастет и придет мне на смену. Тогда мы оба забудем то, о чем говорили здесь. Нет, - поправил он себя, - не забудем. Притворимся, что такого разговора никогда не было.
- Возможно, это будет с нашей стороны самым мудрым поступком. - Лиция повернулась и быстро пошла через большой зал.
Маниакис проводил ее взглядом, спрашивая себя, что он сейчас чувствует облегчение или разочарование. А может, и то и другое? Он быстро очертил у сердца магический знак Фоса. Ему не дано будет разобраться в этих чувствах, если Господь, благой и премудрый, окажется к нему милосерден.