– Возможно, вы скоро повстречаетесь с сенатором, – заметила она. Ее слова (хотя Гарри ничего не подозревал) означали высшее одобрение: миссис Кокс очень бдительно относилась к тому, кто именно допущен к ее боссу.
Элис начала рыться в возвышающейся на столе груде разноцветных конвертов.
– Как же их много! Сколько времени они копились?
– Две недели, – ответил почтальон.
– Ну, спасибо вам, Гарри, – вымолвила миссис Кокс.
– И от меня спасибо, – сказала девочка. – Если б вы их не доставили прямо на дом, тащить всю кипу пришлось бы мне.
Ньюкомб вернулся к автомобилю и спустя полминуты уже катил вниз по длинной улице. Притормозил, чтобы полюбоваться Высокой Сьеррой. И поехал к соседнему ранчо, за добрых полмили отсюда. Джеллисон владел обширным поместьем, хотя немалая часть его угодий представляла собой пустоши, усеянные норками сусликов. Хорошая почва, но воды для ирригации не хватало.
Возле следующих ворот Джордж Кристофер делал что-то непонятное в апельсиновой роще. «Собирается окуривать деревья», – решил Гарри.
Ньюкомб открыл ворота, и хозяин тяжелой походкой направился ему навстречу. Мужчина оказался здоровенным – ростом с Гарри, зато раза в три объемнее, с бычьей шеей. И абсолютно лыс (череп загорел на солнце), хотя ему вряд ли было сильно за тридцать. На нем были клетчатая фланелевая рубаха, темные брюки и заляпанные грязью ботинки.
Гарри поставил сумку на землю. Кристофер насупился:
– Снова День хлама?
Он оглядел длинные волосы и экстравагантно подстриженную бородку почтальона и нахмурился еще пуще.
Гарри в ответ оскалился.
– Ага. Через каждые две недели, как часы. Я занесу это в дом.
– Вы не обязаны так поступать.
– Мне нравится.
Здесь не было миссис Кристофер, зато у Джорджа имелась сестренка, наверное, однолетка Элис Кокс, и она любила поболтать с Гарри. Очень умная девчушка, с которой приятно беседовать. Всегда в курсе последних новостей долины.
– Отлично. Не забудьте о собаке.
– Не беспокойтесь. – Ньюкомб не боялся собак.
– Вы когда-нибудь думали, сколько дала бы за вашу голову рекламная индустрия? – спросил Кристофер.
– У меня к ним есть встречный вопрос, – парировал Гарри. – Почему правительство снижает рекламщикам налоги, и у них появляется все больше возможностей попусту тратить наше время? Что скажете? Ваши-то налоги растут?
Кристофер перестал морщить лоб. Он уже улыбался:
– Задайте им эти вопросы. Тут стоит сражаться только за безнадежные дела. А дело налогоплательщика, считай, теперь почти безнадежное. Я закрою за вами ворота.
Конец дня. Работа закончена. Ньюкомб зашел в сортировочную в глубине здания почты. К спинке стула оказалась приколота записка.
«Волчище желает тебя видеть. Джина!!!»
Сама Джина стояла у стола, где разбирали письма, – высокая, черноволосая, прямая, с широкой костью. Единственная брюнетка – насколько известно Гарри – на всю долину. Он подмигнул ей и постучался к управляющему.
Когда он вошел, мистер Вулф холодно уставился на него.
– Поздравляю с Днем хлама, – наконец процедил мужчина.
Бемц! Но Ньюкомб ухмыльнулся:
– Спасибо. И вас с праздником, сэр.
– Не смешно. Зачем вы это делаете? Для чего вы отбираете коммерческие рассылки и храните, чтобы разом развезти их в один день… раз в две недели?
Гарри пожал плечами. Он мог бы объяснить: сортировка «почтового хлама» отнимала столько времени, что не оставалось никакой возможности поболтать с клиентами, поэтому он и начал сваливать бумаги в одну кучу. Все началось именно так, и адресаты не встретили идею Гарри в штыки.
– Людям это по душе, – обороняясь, сказал Ньюкомб. – Они могут прочесть сразу все. Или просто отправить в камин.
– Тем самым вы препятствуете работе государственной почты, – произнес Вулф.
– Если кто-либо возражает, я вычеркну его из списка празднующих День хлама, – ответил Гарри. – Не люблю огорчать клиентов.
– Миссис Адамс, – начал Вулф.
– А!..
Жаль. Не будет Дня хлама – и у Гарри не будет предлога навещать Адамсов и беседовать с Донной.
– Вам придется доставлять коммерческую почту так, как предписывают правила, – гнул свое начальник. – По мере ее поступления. Не надо накапливать ее. День хлама отменяется.
– Хорошо, сэр. Какие еще изволите дать указания?
– Сбрейте бороду. Постригитесь короче.
Ньюкомб замотал головой. Он знал эту часть правил.
Вулф вздохнул:
– Послушайте. Гарри, вы не понимаете, что значит быть почтальоном.