Кабинет у Эйлин Сьюзан Хэнкок был маленький и тесный, зато ее собственный. И она не один год работала, чтобы заполучить его. Раньше у нее был только стол. Кабинет доказывал, что она не просто секретарша.
Она нажимала кнопки калькулятора, хмурилась, потом от внезапно мелькнувшей мысли заливисто рассмеялась. А мгновением позже поняла, что в дверях маячит Джо Корриган.
Он шагнул в кабинет. Верхняя пуговица на брюках его опять не застегнута. Жена не разрешала ему покупать брюки другого размера, не теряя надежды, что супруг еще похудеет. Корриган сунул большие пальцы за пояс и насмешливо уставился на Эйлин.
Смех оборвался. Она снова принялась считать на калькуляторе и теперь даже не улыбалась.
– Ладно, – проворчал он. – В чем соль шутки?
Эйлин взглянула на него круглыми глазами:
– Что? Нет уж! Такое я вам не могу рассказать.
– Думаете, если свести меня с ума, власть над компанией перейдет к вам? Не выйдет. Я принял меры.
Джо нравилось, когда она такая. Эйлин относилась к породе людей «все или ничего». Либо она была серьезна и полностью погружена в работу, либо веселилась от души.
– Ладно, – заявил он. – Меняю секрет на секрет. Я нанял оформителей. Дело в том, что Робин Джестон подписал контракт.
– Вот и отлично.
– Ага. Значит, нам понадобится помощь. В общем, в качестве первого шага вы назначаетесь помощником генерального директора, если хотите.
– Очень хочу. Спасибо. – Беглая улыбка осветила ее лицо (как фотовспышка: пых! – и нету, не успеешь заметить).
Она снова склонилась над калькулятором.
– Я знал, что вы согласитесь. Потому и пригласил оформителей. Оборудовать для вас новый кабинет по соседству с моим. Я им сказал, что, когда закончат подготовительные работы, пусть проконсультируются с вами. – Корриган грузно уселся на край стола. – Хотел сделать вам сюрприз. А у вас какой секрет?
– Я забыла, – произнесла Эйлин. – И мне действительно нужно закончить сметы, чтобы вы могли захватить их к Бейкерсфилду.
– Ясно, – кивнул он и, разбитый наголову, отправился к себе.
«Если б он знал», – подумала Хэнкок. Она едва не захихикала, но сдержалась. Она не пыталась дразнить Корригана.
«Что ж, я сделала это. А Робин милый. Не лучший в мире любовник, но ведь он на данное звание и не претендует».
А как он просил ее об очередном свидании! «Любовникам нужна практика, – говорил он. – Второй раз всегда лучше, чем в первый».
Вопрос остался открытым. Возможно, она переспит с ним еще разок, но скорее всего нет. Он без обиняков признался ей, что женат: до тех пор она это только подозревала.
Никогда не было и намека на то, что личная жизнь и деловые отношения связаны. Но он подписал крупный контракт с компанией «Сантехническое оборудование Корригана» – и теперь Эйлин чувствовала себя странно. Интересно, отнеслась бы она с таким безразличием к семейному положению Робина, если бы сделка не подвисла. И вот теперь он подписал.
А она сидела здесь, возилась с калькулятором и с бумагами… и внезапно спросила себя: какое отношение имеет ее работа к водоснабжению и канализации?
«Я не произвожу трубы. Я их не свариваю. Я не расширяю сеть и не указываю, где следует размещать люки. Я только перекладываю бумажки».
Правда, она выполняла важную задачу, если мерить ее занятость с хаосом, какой Эйлин могла породить, если бы хоть раз ошиблась, случайно или злонамеренно. Малейшая описка, и тысячи тонн материалов и оборудования отправятся на край света. Но к творчеству, к производству цивилизованных скреп ее деятельность имела не больше отношения, чем взыскание налогов или труд кочегара на дизельном поезде.
Босс, похоже, целый день будет ломать голову, от чего она внезапно расхохоталась, но невозможно ведь объяснить ему подноготную. Просто смешинка в рот попала – неожиданно, непреодолимо: то, чем она занималась позапрошлой ночью с Робином Джестоном, было напрямую связано – непосредственно связано! – с трубами и затычками.
Об угоне автомобиля узнают не так скоро. Несколько часов точно есть – вот в чем Алим Нассор не сомневался. Он даже был готов просидеть в тачке еще десять минут.
Раньше Алим был великим человеком. Когда он снова взойдет на пьедестал, ему придется кое-что скрывать.
Итак, в самом начале его звали Джордж Вашингтон Карвер Дэвис. Мать очень гордилась этим именем. Она рассказывала, что семья получила свою фамилию в честь Джефферсона Дэвиса, президента Конфедерации. Он оказался крутым белым чуваком, хотя имечко у него было паршивое, но в нем чувствовалась сила.
С тех пор Алим сменил множество уличных кличек. Мать их не одобряла. Когда она наконец вышвырнула сына из дома, он взял себе настоящее имя.