«Человеку счастье привалило, – подумал Харви, – очень болтливому человеку, в распоряжении которого – последняя модель карманного чуда вычислительной техники».
– Как вы полагаете, чему равна плотность соуса? – осведомился Чарльз.
– Предположим, ноль девять, – откликнулся Форрестер.
– Вам никогда не приходилось делать соус? – подала голос Шарлин. – В воде он тонет. Его проверяют, капая в чашку с холодной водой. По крайней мере, мама всегда так делала.
– Тогда пусть один и две, – произнес Дэн.
– Еще миллиард с половиной тонн горячего шоколадного соуса! – затараторил Шарпс.
Хамнер снова издал сдавленный звук.
– Каменные включения можно не принимать во внимание, – продолжал Шарпс. – Теперь понимаете почему?
– Боже мой, да! – закивал Харви, вздрогнул и покосился на работающую камеру. – Естественно, док, нет никакого смысла принимать в расчет всякие включения.
– Надеюсь, вы не собираетесь показывать это в эфире? – негодующе заорал Тим.
– Вы запрещаете? – удивился Рэндолл.
– Нет. – Хамнер скрючился, хихикая.
– Далее. Скорость у кометы, простите за тавтологию, кометная. И поистине огромная. Но какова же параболическая скорость на земной орбите. Дэн?
– Двадцать девять целых семь десятых километра в секунду. Умножить на корень квадратный из двух.
– Сорок два километра в секунду! – возвестил Шарпс. – Плюс орбитальная скорость нашей планеты. Все зависит от геометрии столкновения. Если, к примеру, взять скорость сближения пятьдесят километров в секунду, это будет достаточно разумно?
– Вполне, – отозвался Форрестер. – У метеоритов данная величина колеблется от двадцати до, пожалуй, семидесяти. Вполне.
– Пусть будет пятьдесят. Возводим в квадрат, делим пополам… Переводим массу в граммы… Получается где-то около двух на десять в двадцать восьмой степени эргов. Вот что такое наше ванильное мороженое. Далее: можно принять, что большая часть поверхностного слоя соуса вскипела и испарилась, но поймите, Харви, при этом комета пробудет в атмосфере не слишком долго. При лобовом столкновении – две секунды. И какая бы масса ни сгорала, выделится достаточно энергии, чтобы тепловой баланс Земли изменился. Взрыв будет внушительный. Предположим, нашей планете будет передано двадцать процентов энергии поверхностного слоя, тогда, – нажато еще несколько кнопок, и Шарпс драматически возвысил голос, – общий результат будет таков: два и семь десятых, умноженные на десять в двадцать восьмой степени, эргов. Вот ваше столкновение.
– Ну… – развел руками Рэндолл. – Число солидное…
– Единица с двадцатью восемью нулями, – тихо проговорил Марк.
– Шестьсот сорок тысяч мегатонн, – мягко произнес Форрестер. – Не шутка…
– Господи, пастеризованная планета, – не унимался Марк.
– Не совсем. – Дэн расчехлил свой калькулятор. – Три тысячи Кракатау. Или если насчет Тиры говорят верно, – одновременному извержению трехсот Тир.
– Тира? – переспросил Харви.
– Вулкан в Средиземноморье, – пояснил Ческу. – Бронзовый век. Отсюда берет начало легенда об Атлантиде.
– Ваш приятель прав, – просиял Шарпс. – Хотя я не уверен насчет оценки количества выделившийся энергии. Рассмотрим проблему под другим углом. Человечество в течение года расходует около десяти в двадцать девятой степени эргов. Сюда входит электрическая энергия, уголь, ядерная энергия, кухонные плиты, автомобили… дальше перечисляйте сами. Ну а наше мороженое несет в себе запас энергии, равный тридцати процентам ежегодного мирового энергетического бюджета.
– Не так уж и плохо, – произнес Рэндолл.
– Не так уж плохо по сравнению с чем? – спросил Шарпс. – Ведь мы говорим о запасе годовой энергии, выделившемся за минуту! Вероятно, комета влетит прямиком в воды Мирового океана. Если она ударится о сушу, в месте столкновения все будет уничтожено, но энергия, скажем так, быстро уйдет обратно в космос. С другой стороны, если комета ударится об океанское дно, то вода испарится. Погодите-ка, эрги перевести в калории… Черт возьми! Мой калькулятор для такой операции не приспособлен.