— Да что толку?
— И правда, нечего даже начинать. Это бесполезно, оставь свои воспитательные моменты для Паши и его невесты. Теперь-то тебе есть на ком оторваться.
Мать остановилась совсем рядом, сузила идеально подведенные глаза и впилась в Аню холодным, колючим взглядом. Ее можно было назвать очень красивой женщиной, если бы не этот надменный взгляд и чувство превосходства над другими людьми, что всегда так отчетливо читалось на ее безупречном лице.
С самого раннего детства Аня считала свою мать безупречной, образованной, утонченной, старалась соответствовать ее требованиям, быть такой же. Но вся эта иллюзия рухнула в один миг, именно в тот, когда ей была нужна ее помощь и поддержка. Единственный родной и близкий человек отвернулся от нее. С нее слетели все маски, обнажая расчетливость, беспринципность, непреклонность даже к родной дочери, которую она так легко выставила за дверь, чтоб только та не портила ее репутацию.
— Так что ты хотела? Не за укладкой же ты пришла?
— Боже упаси, ты знаешь, у меня есть свой стилист.
— Мама, ты теряешь мое и свое время. Если это на счет квартиры, то ты слышала мое категоричное «нет», я могу повторить это еще несколько раз.
Валентина Николаевна поджала накрашенные губы, но взгляд не отвела.
— Ты до такой степени ненавидела своего родного брата?
— При чем здесь Павлик? Мне на него плевать с высокой колокольни. А также на его предстоящее семейное счастье с прекрасной, интеллигентной девушкой.
— Что за выражения? — Валентина Николаевна скривила лицо.
— Какие заслужили.
— Ты не принимаешь, презираешь и ненавидишь своего брата за то, что он стал успешнее тебя. У него прекрасное будущее, перспективы, которые в свою очередь были у тебя, но ты сделала другой выбор.
Аню начинало потряхивать, еще несколько слов из уст этой женщины, и она за себя не ручается. Надо попросить Артема, чтоб он показал ей пару приемов, а то бить человека по голове феном — совсем дурной тон.
— Да, я сделала другой выбор, тот, что предложила мне ты, был неприемлем. Ты предложила идти и требовать денег, жениться или избавиться от ребенка. Что это было, милосердие с твоей стороны? Тот совет любящей матери, за который я должна была благодарить? Я сделала свой выбор, и ни дня о нем не пожалела. А завидовать Павлику — это последнее дело. Нам не о чем разговаривать, мне нужно работать.
Валентина Николаевна покрылась красными пятнами, вцепилась в кресло так, что побелели костяшки. Было видно, что она держит лицо, стараясь не сорваться и не устроить скандал на публике. Весь свой яд и желчь она выплескивает не при людях.
— Дрянь, какая неблагодарная дрянь, — женщина цедила слова сквозь губы, шипела, словно змея. — Тебя вырастили, дали образование, какое ты успела взять своими куриными мозгами. Твой папашаничего больше не придумал, как наглотаться таблеток, интеллигент вшивый, думал только о себе.
— Не смей говорить о моем отце.
Весь салон уже наблюдал только за перепалкой женщин, стояла жуткая тишина, девочки отложили инструмент, клиенты подозрительно косились. Валентина Николаевна резко замолчала, огляделась по сторонам. Поймала свое отражение в зеркале, поправила безупречную укладку.
— Наш разговор не окончен. Поговорим в другом месте. Мой адвокат с тобой свяжется.
Женщина развернулась и направилась к выходу, громко стуча каблуками.
— Какой адвокат? Ты о чем?
Аня не понимала, ее мать что, затеяла с ней судебные войны за жилплощадь, на которую не имеет никакого права? Аня пошла вслед за ней, выйдя на крыльцо, проследила за тем, как женщина села в припаркованный серебристый автомобиль.
Дальше смена прошла без ненужных визитеров, только радостный звонок Людмилы, о том, что Тимурчик жив и с ним все в порядке, лишь на минуту вывел ее из размышлений. Голова раскалывалась от мыслей, от догадок о том, что же задумала ее мать. Так что радоваться за Людку и ее Татаринова сил не было никаких. Хотя, венки, судя по фото, были красивые и надпись на лентах, радовала глаз.
«Я долго буду ждать?»
На телефон Ани пришло странное сообщение от неизвестного номера. Она огляделась по сторонам, зал был пуст, она осталась одна, даже и не заметила, как все девочки ушли домой, а за окном уже сгущались сумерки.
«Артем, это ты?»
«Нет, Дед Мороз. А ты ждала кого-то еще? Выходи, у меня целый мешок подарков»
Аня улыбнулась. Странно, но она скучала. А еще было такое чувство, что вот сейчас он придет, появится — и все ее проблемы исчезнуть. Конечно, это все мечты, но, когда он рядом, было спокойно, возбуждающе — спокойно. Он, словно ураган, сметал все на своем пути, но ей не было страшно попасть в его водоворот. Конечно, будет обидно, если у них ничего не выйдет, но она попробует, а не будет погружаться в свои сомнения, как в болото. Она рискнет и попробует, не будет оглядываться на прошлое, не будет цепляться за свою мораль. Не будет анализировать каждое действие, наконец, расслабиться и получит удовольствие, ведь ей с ним хорошо, и не важно, что он молчит, она и так его понимает.