Он долго не мог остановиться, точно это была самая смешная вещь, какую он слышал в жизни. И четверть часа спустя, когда явились Полник и другие полицейские, он все еще хохотал. Объяснение было только одно: у Лукаса внезапно крыша поехала — но почему?
Я поразмыслил над этим, и вдруг мне показалось необычайно важным объяснить всем, почему Марвин Лукас находил убийство первой степени таким смешным. Я принялся втолковывать это великану, который нависал над моей головой, пока меня тащили на носилках, но проклятый сукин сын не обращал на меня внимания. Вероятно, он считал ниже своего достоинства разговаривать с маломощным лейтенантом…
Его приятель впереди был еще хуже воспитан: он все время показывал мне спину. Даже разговаривая со своим напарником, он не счел нужным повернуться.
— Что это там жужжит, Гарри? — спросил он, и голос его звучал так слабо, будто издалека, что я едва разбирал слова.
— Да не беспокойся ты, Джо, — отвечал Гарри. — Видно, лейтенант пытается что-то нам сказать. А может быть, то, что его губы все время дергаются, просто означает, что он алкоголик?
— Ага, — невозмутимо заключил Джо, — скажи ему, что носилки трясутся на каждом шагу и с этим уж ничего не поделаешь.
— Чего зря время тратить? — проворчал Гарри. — Он отключился уже, почти сразу, как мы положили его на носилки. Неудивительно, ведь столько крови потерял, пока мы прибыли. Небось испугался до смерти, когда увидел.
— Ну, не знаю. — В голосе Джо слышалось сомнение. — Он все еще сжимал в лапе револьвер, когда бригада приехала. Сержант сказал, что после вызова прошло не меньше двадцати минут. Я хочу сказать, что лейтенант крутой парень.
— Крутой? — Его напарник презрительно хмыкнул. — Да единственная причина, что он не сбежал отсюда к черту на рога, это проклятая простреленная нога, понял?
Это было уже слишком. Я сделал чудовищное усилие и заорал во весь голос:
— Да что вы, черт возьми, об этом знаете, ублюдки чертовы?
— Что там, Гарри? — спросил Джо со слабым интересом.
— Это лейтенант пищит, только и всего, — ответил тот. — Я думаю, он хочет зарыдать, да у него силенок на то не хватает.
Глава 8
Три недели спустя чудесным солнечным утром я остановил свой «ягуар» перед офисом шерифа. Две недели я провел в больнице, а третью — в Малибу, в доме моего приятеля Чарли, который пишет для телевидения. Я валялся на пляже, в то время как Чарли оставался в доме, то колотя по клавишам машинки, то вырывая остатки своих волос. Вечерами мы напивались и выдумывали девяносто семь способов, как выпустить кишки из телепродюсера, но так, чтобы он не отдал концы, пока проект не будет окончательно завершен. После недели такого рода развлечений я был не прочь снова приступить к работе, чтобы немного передохнуть.
Моя нога зажила. Единственным напоминанием о Лукасе служила лишь легкая хромота, если я слишком много ходил. Но даже и она должна была исчезнуть через два месяца, как уверил меня врач. Таким образом, все было хорошо, за исключением воспоминаний о семи вечерах, проведенных вместе с Чарли.
Секретарша шерифа, Аннабел Джексон, белокурая красотка Юга, печатала на машинке, когда я вошел в контору. Ну прямо цветок магнолии!
— А где барабаны? — возопил я. — Ни фанфар, ни шерифа, радостной улыбкой приветствующего возвратившегося героя… Я что, должен просто приступить к работе? Не удостоившись даже шутливого тычка от жены мэра?..
Машинка перестала стучать. Аннабел, повернувшись на стуле, устремила на меня взгляд своих голубых глаз, еще более невинных, чем всегда. Это подействовало на меня как предупреждение.
— Чем могу помочь? — проговорила она тем скучным голосом, которому первым делом обучают в секретарских школах.
— Чем здоровая молодая девушка вроде вас может помочь изголодавшемуся по сексу инвалиду? Не теряйте времени, милочка, лучше раздевайтесь поскорей, — ответил я.
— Боюсь, вы ошиблись адресом, сэр. — Она ласково улыбнулась. — Окружной сумасшедший дом находится на другом конце города. Продолжайте в том же духе, и вас скоро доставят туда под надежной охраной!
— Меня зовут Уилер, Эл Уилер, — терпеливо сказал я. — Вы меня помните?
— Нет, — твердо ответила она. — А разве я должна помнить?
Я застенчиво объяснил:
— Я герой, которого тяжело ранил опасный преступник, не избежавший, однако, задержания. Но я вас обрадую: мое свидание со смертью отложено. Под конец сообщу: хирурги заявили, что за всю их карьеру они никогда не встречали такого бравого пациента, как я… Итак, я пришел пожинать лавры.