Гарр Аттен вел его по запруженной пешеходами улице. По воспоминаниям Бронда Холла, эта дорога была хорошо известна Мейсону. Яркие огни освещали человеческие, квазичеловеческие и вовсе нечеловеческие лица, проплывающие мимо, словно разноцветные маски актеров экзотического театра. Сквозь закрытые ставни домов пробивался тусклый свет. Шеренги диковинных деревьев-полипов вздрагивали каждый раз, когда кто-то проходил мимо, и покачивали гирляндами сладко пахнущих цветов.
Они вышли к большому дому из черного камня на окраине города в зарослях полипов. Казалось, деревья жадно тянут к нему свои толстые пальцы. Писк миллионов мелких ночных насекомых доносился с каждой ветки или травинки. Над землей поднимался туман, стремясь накрыть дом серебристой завесой. Но он стоял на прежнем месте, такой же непоколебимый, как и построивший его человек.
Слуги, встретившие их у входа, тоже были хорошо знакомы Бронду Холлу, однако Мейсон при виде их едва сдержал дрожь отвращения. У человекоподобных аборигенов Куруна «подобие» явно преобладало над «человеческим» – это были маленькие, шустрые существа, с выступающими вперед зубами и отталкивающе-гладкой кожей. Гарр Аттен отослал их и провел Мейсона в большую полупустую комнату с аскетической обстановкой, резко отличавшейся от той роскоши, которой грешили прочие капитаны.
– Итак, Бронд, – произнес гидрианец. – Вот мы и одни. Выкладывай, что там у тебя?
Пронзительные голоса насекомых проникали в комнату через приоткрытое окно вместе с потоком теплого воздуха. Мейсон вытер вспотевший лоб рукавом.
– Думаю, тебе будет интересно знать, что в туманности Гантели скрывается целая эскадра чьих-то крейсеров. Я едва не наткнулся на них, пролетая сквозь облако.
Его слова ошеломили Гарра Аттена. На мгновение гидрианец утратил обычный жесткий контроль над собой и воскликнул в отчаянии:
– Боже мой, если Орион!..
Он внезапно замолчал, не договорив.
– Почему крейсеры Ориона прячутся в туманности, ничего не видя вокруг из-за пыли? – с невинным выражением лица спросил Мейсон. – Чего они там дожидаются – сигнала к атаке?
– Может быть, – односложно ответил Гарр Аттен и принялся в задумчивости расхаживать из угла в угол. – Может быть…
Мейсон задыхался от горячего влажного воздуха. От нервного возбуждения пробирала дрожь. Монотонное пение насекомых резало слух. Слишком много зависело сейчас от любой мелочи – одно неверное слово, один неосторожный взгляд или просто учащенное дыхание могли оставить его без ответа и без головы.
Он постарался придать своему голосу – голосу Бронда Холла – вызывающую резкость:
– Гарр, почему ты упомянул Орион? И почему остановился на полуслове? Что ты знаешь такое, о чем не знают другие?
Гарр Аттен бросил на него тяжелый, озабоченный взгляд:
– Сейчас я ничего не могу тебе рассказать. Подожди, пока…
Мейсон шагнул к Гарру Аттену.
– Подождать? – переспросил он. – Здорово ты придумал. Чужие крейсеры висят у нас над головой, а мы должны ждать, пока ты соизволишь рассказать, что они там делают. Сомневаюсь, что ребятам это понравится. Думаю, они захотят узнать, ради чего мы подставляем свои головы под удар.
Гидрианец резко изменился в лице, и по спине у Мейсона, несмотря на жару, пробежал холодок.
– Не пытайся шантажировать меня, – прорычал Гарр Аттен. – Я этого не люблю. Да, я хотел бы, чтобы ты сохранил эти новости в тайне. Но ты не заставишь меня рассказать тебе все в обмен на молчание.
Мейсон задумался, не надавить ли посильнее. Как далеко зашел бы на его месте Бронд Холл, думающий только о собственной шкуре?
«Будь прокляты и жара, и сверчки – или как называют мерзких маленьких тварей в этом вонючем мире…»
– Я не смогу доверять тебе, пока не получу объяснения, – сказал Мейсон. – Эти крейсеры…
Он замолчал на полуслове и прислушался.
Прислушался к чему-то… к тишине.
Ночные насекомые прекратили свои песни. За приоткрытым окном в зарослях было непривычно тихо, словно сами джунгли затаили дыхание.
– Крейсеры еще далеко, – спокойно продолжил Мейсон и подошел к письменному столу в углу комнаты. – Я могу нарисовать схему их расположения.
Замешательство в глазах Гарра Аттена сменилось пониманием.
– Хорошо, нарисуй.
Он наклонился и с любопытством посмотрел через плечо Мейсона, как тот выводит на листе бумаги: «Под окном кто-то стоит».
Гарр Аттен протянул руку к лампе, и комната погрузилась в темноту.
– Беги! – услышал Мейсон шепот гидрианца.
Но он уже и так бежал. Выскочив на середину комнаты, он бросился на пол, и в тот же миг над письменным столом загорелась крошечная белая звездочка, ослепительно-яркая, как вспышка сверхновой. Через секунду она исчезла, прихватив с собой стол и часть стены. И все это без единого звука.
Энергетический заряд, смертоносный и бесшумный.
Мейсон метнулся к стене и выхватил свой пистолет. Раздался легкий щелчок спускового механизма, и еще одна звездочка вспыхнула и исчезла за окном. Это Гарр Аттен выстрелил в ответ. Значит, с ним все в порядке. К счастью, убийца промахнулся.
Да, действительно к счастью. И для самого Мейсона тоже, потому что он стоял рядом с Гарром Аттеном и целиться могли в любого из них. Вот только кто и зачем стрелял?
Файаман – чтобы избавиться от Бронда Холла?
Кто-то из капитанов – чтобы помешать Гарру Аттену установить новые порядки?
Или некто по имени В’ранн – чтобы устранить замаскированного терранского агента Хью Мейсона?
Мейсон выскочил в коридор почти одновременно с Гарром Аттеном, так что они едва не сбили друг друга с ног. Позади них в комнате снова вспыхнул яркий свет, и дверь, через которую они только что выбежали, исчезла в бесшумном пламени.
– Выберемся из дома и обойдем его с другой стороны, – решил Мейсон.
Гарр Аттен озадаченно посмотрел на него, но промолчал. Они промчались по длинному коридору. Полдюжины слуг забились в угол и испуганно смотрели оттуда. Мейсон с Гарром Аттеном выскочили на террасу из черного камня, скользкую от росы, а затем повернули за угол дома. Крохотные ночные певцы молчали, съежившись на своих листьях и травинках и ожидая, когда великаны перестанут сотрясать их мир. Воздух был наполнен смешанными ароматами жизни и смерти, как всегда пахнет в джунглях, на какой бы планете вы ни находились. И смерть действительно притаилась в тени под высокими деревьями-полипами, где зеленоватый лунный свет смешивался с туманом, как яд растворяется в чаше с вином.
Гарр Аттен молча подал знак, и они с Мейсоном разделились. Каждый нашел себе укрытие и начал медленно красться сквозь темноту в промокшей от холодной росы одежде, порой останавливаясь и прислушиваясь, вздрагивая от каждого шороха соседних полипов, с быстротой оленя перебегая освещенные луной места, когда каждый нерв напрягался и беззвучно кричал в ожидании внезапной вспышки и смертельного удара.
Они охотились за кем-то, а кто-то охотился за ними.
В лунном свете показалась черная гладкая стена с окном, возле которого в момент выстрела стоял убийца. Мейсон остановился в тени между двумя стволами полипов, не приближаясь к ним, и прислушался. Вытер ладони об одежду, чтобы избавиться от липкого пота, и переложил пистолет из одной руки в другую. Руки были холодными, как и все тело, несмотря на влажную жару.
Стояла глубокая тишина, словно весь этот мир умер миллион лет назад.
Внезапно донесся неясный шум, и ветви полипа в двадцати ярдах от Мейсона зашевелились. Мгновенно сообразив, что кто-то подошел слишком близко к дереву, Мейсон пригнулся и упал в траву в десяти футах от того места, где только что стоял.
И где теперь беззвучно расцвела ослепительная вспышка.
Мейсон перекатился по траве и выстрелил в ту точку, где слышал шум.
Заряд попал прямо в дерево, вспыхнув еще одной яркой звездой. Рядом с полипом стоял человек с пистолетом и целился в Мейсона. Вспышка задела его.
В наступившей темноте послышался слабый звук, похожий на мычание, а затем дерево с громким треском рухнуло.
Мейсон вскочил и рванулся туда. Свободной рукой он достал из кармана фонарь и включил. На траве лицом вверх лежал Чейн Фейрли. Глаза его были широко раскрыты, но ничего не видели. Одна рука все еще сжимала пистолет. Другой руки и части груди теперь не было вовсе – там, где его коснулась вспышка.
Мейсон смотрел на окаменевшее голубоватое лицо мертвого лирианца и напряженно размышлял: был ли Фейрли тем самым орионским агентом, В’ранном?
«Если так, – думал Мейсон, – значит он понял, что подозрительно своевременный побег Бронда Холла из тюрьмы – всего лишь уловка, необходимая для того, чтобы доставить сюда замаскированного терранского агента. Но он взял с собой женщину, а это не похоже…»
Он резко переключился на другую мысль: «Женщина все еще жива. Нужно срочно найти ее».
Он развернулся, услышав шаги за спиной. Луч фонаря осветил мощную фигуру Гарра Аттена, идущего между деревьев.
– Я думал, что он тебя прихлопнет, – признался Гарр. – Кто этот чертов…
Мейсон осветил лицо убитого. Гарр помолчал немного, затем произнес:
– Чейн Фейрли. Но он появился здесь всего несколько недель назад. Зачем ему понадобилось… – Он оборвал сам себя и резко спросил: – Ты нигде раньше не встречался с ним?
– Нет, – совершенно искренне ответил Мейсон.
Гарр Аттен кивнул:
– Он ничем не показал вчера, что знает тебя. Стало быть, у него не было с тобой никаких личных счетов и это меня, а не тебя он пытался убить.
– Но почему, если он лишь недавно здесь?
– Возможно, его подослал кто-то из капитанов, – мрачно заявил Гарр. – Кто-то хочет заполучить то, что у меня есть.
– А что у тебя есть? – напрямик спросил Мейсон.
Гидрианец угрюмо посмотрел на него:
– Ты спас мне жизнь, Бронд, и я в долгу перед тобой. Хорошо, я расскажу.
Его мощная фигура в призрачно-зеленом лунном свете казалась еще больше, чем на самом деле, а голос дрожал от напряжения.
– У меня есть один человек. Он появился здесь, когда ты уже сидел. И он знает секрет оружия, равного которому никогда не было во всей Галактике.
Ни один мускул не дрогнул на лице Мейсона, но мысленно он радостно вскрикнул: «Рилл Эмрис!»
– С этим оружием, – продолжил Гарр Аттен, – я превращу Внешние Миры в независимое королевство. Можешь поверить, я раздавлю этих звездных королей, как яичную скорлупу, если они попытаются мне помешать!
При виде грубого лица гидрианца, охваченного жаждой власти и нетерпением, у Мейсона похолодело внутри. Землянин вспомнил, как умирающий Олифант предупреждал его об оружии, обладающем невероятной мощью. И в этот миг он понял, что вся Галактика, все ее империи и королевства находятся на краю пропасти.
– Но у меня мало времени, – раздраженно закончил Гарр Аттен. – Слишком мало! Орионские крейсеры следят за мной, и мои же капитаны хотят меня убить! Я должен начать немедленно – сейчас или никогда.