В последние мгновения перед боем он инстинктивно осознал то, что связывало эту богатую, изобильную землю с населявшими ее людьми. В давние времена пришли они сюда и средь диких лесов построили себе дома, начали возделывать землю и теснить злобных существ, стремящихся отобрать у них то, что даровали им боги.
Люди ухаживали за землей, и она сторицей вознаграждала их. Это земля людей, и никакому вождю зеленокожих не удастся отобрать ее.
Топот копыт стал громче, и Триновантес отвлекся от мыслей, чтобы увидеть первых воинов из отряда Зигмара, промчавшихся по мосту, который давным-давно построили гномы. Бревна, лежащие на резных каменных быках, поистерлись за прошедшие столетия, их выбелило солнце и непогода.
Всадники проскакали через мост дальше к югу, где за рощей отряд Триновантеса сложил целую гору нового оружия. Бока лошадей были в пене, поту и крови.
— Кто бы мог подумать, что Зигмар уедет с поля боя последним! — воскликнул Триновантес, когда увидел Вольфгарта, Пендрага и Зигмара, скачущих позади всех.
Невеселый смех был ответом на его слова, и Триновантес опустил забрало шлема, когда увидел орков, преследующих всадников. Сквозь облако пыли, поднятое лошадиными копытами, они казались уродливыми темными духами с согбенными телами и горящими угольями глазами. Несмотря на толстые, неуклюжие с виду ноги и тяжеленные железные доспехи, орки развивали внушительную скорость, и Триновантес знал, что пришло время сослужить службу сыну короля.
Он приподнял топор с ярко сияющими отполированными лезвиями и поцеловал изображение оскалившегося волка наверху рукояти. Потом устремил оружие в небо и содрогнулся: над ними кружил ворон.
По мосту проскакал последний всадник, и Триновантес оторвал взгляд от небес как раз вовремя, чтобы встретиться глазами с Зигмаром. Время словно застыло на мгновение, и Триновантес почувствовал бесконечную признательность к другу за то, что тот наполнил его силой.
— Унберогены, вперед! — крикнул он и вывел отряд на дорогу.
Объехав тайник с копьями и мечами, сложенными за мостом, Зигмар сплюнул набившуюся в рот пыль и резким рывком за гриву остановил коня. Оружие лежало в форме нацеленного на мост клина, и в этом Зигмар узнал руку Триновантеса.
— Торопитесь! — крикнул он, спрыгивая с коня и принимая из окровавленных рук воина бурдюк с водой.
Он жадно пил, а потом вылил оставшуюся влагу на голову, смывая с лица кровь. И тут он услышал за спиной рев атакующих орков и лязг оружия.
Ладонью Зигмар смахнул с лица капли и пробрался сквозь толпу воинов, чтобы лучше видеть завязавшийся на мосту бой.
На острых копьях вспыхивали солнечные блики, в самом центре сражения Зигмар увидел гордо реющее зеленое знамя Триновантеса. Боевые кличи орков смешивались с воззваниями к Ульрику, и, хотя копьеносцы дрались с несгибаемой решимостью, Зигмар видел, что зеленокожие теснят их.
— Разбирайте копья и мечи и скорей по коням! — приказал Зигмар, и его голос звенел от напряжения. — Триновантес дорогой ценой платит за нашу передышку, и нам нельзя понапрасну тратить время!
Воинов можно было не подгонять: они поспешно побросали погнутые и затупившиеся мечи и разобрали новое оружие. Каждый знал, что цена времени — жизнь друзей, поэтому на пустую болтовню не ушло ни секунды.
Прогремело имя Ульрика, воины посвящали страшному богу войны только что свершенные убийства, и Зигмар позволил им возрадоваться тому, что они выжили.
Пендраг кивнул ему. Друг воткнул древко знамени в землю, а сам водил по лезвию топора точильным камнем.
— Триновантес? — вопросил Пендраг.
— Держится, — ответил Зигмар, сердито вытирая боек Гхал-мараза клочком кожи, не желая, чтобы орочья кровь с мозгами оскверняли славное оружие.
— И сколько сможет продержаться?
Зигмар пожал плечами:
— Недолго. Должно быть, скоро протрубят отступление.
— Отступление? — переспросил Пендраг. — Нет, они отступать не собираются. Сам знаешь.
— Должны, — сказал Зигмар. — Иначе им конец.
Пендраг протянул руку, останавливая остервенелую чистку молота.
— Отступать они не станут, — повторил Пендраг. — Они знали это. Как и ты. Так не порочь же их жертву отрицанием.
— Отрицанием чего? — проревел Вольфгарт, который только что подъехал к ним с таким нетерпеливым выражением лица, словно они воевали с немудреной шайкой разбойников, а не со взбесившимися от вида крови орками.
Игнорируя вопрос Вольфгарта, Зигмар заглянул в глаза Пендрага и увидел в них уверенность: он приказал Триновантесу идти в бой, прекрасно понимая, что означает этот приказ.