Подле него лежал топор, и Триновантес, собрав последние силы, потянулся к нему и сжал рукоять. Безоружному воину не место в чертогах Ульрика.
Звуки кровавой бойни вдруг уступили место какому-то странному пронзительному крику, Триновантес поднял голову и увидел на каменном парапете моста крупного ворона, который буравил его неморгающим взглядом бездонных глаз.
Несмотря на кипящее вокруг сражение, птица недвижимо сидела на камне, а рядом с ней Триновантес увидел свое трепещущее на ветру знамя — зеленое на фоне ярко-синего неба.
Он, опустив голову, с горечью вспомнил брата-близнеца и старшую сестру. Услышал нарастающий грохот конских копыт. И улыбнулся, ибо знал природу этих звуков: это неслись в атаку унберогенские всадники.
Увидев, как Триновантес упал, пораженный копьем Костедробителя, Зигмар испустил мучительный вопль, в котором слышалась боль утраты и гнев. Орки все-таки перешли мост и теперь петляли среди деревьев. После схватки на мосту от их единства не осталось и следа. Воины Триновантеса погибли все до единого, но от их рук пало великое множество зеленокожих.
Зигмар видел, как перед атакой всадников Костедробитель отчаянно пытался выстроить своих воинов.
Слишком поздно.
Пылая ненавистью, Зигмар скакал первым и вел за собой сто пятьдесят выстроившихся клином конников. Он высоко, чтобы видели все, поднял молот Гхал-мараз. От топота копыт дрожала земля, и Зигмар чуял несомненный и верный запах победы.
Слева от предводителя скакал Пендраг — на ветру билось алое знамя. Справа был Вольфгарт, который обнажил меч, готовый рубить головы монстров.
Зигмар крепко вцепился в гриву своего скакуна. Мощный конь устал, но с готовностью нес седока в бой.
Полетели стрелы, засвистели копья — это перед сближением всадники унберогенов выпустили последний залп по неприятелю.
Удар достиг цели и скосил многих орков, вопли зеленокожих утонули в победных криках унберогенских воинов.
Клин врезался в нестройные ряды орков. Сверкали мечи, лилась кровь — это конники мстили за гибель своих братьев. Выкрикивая имя погибшего друга, Зигмар крушил черепа и ломал кости.
Его руки наполнились такой силой, что ни один враг не мог сойтись с ним и уцелеть. Гхал-мараз стал продолжением руки Зигмара, и мощь молота была такова, что противиться ей не представлялось возможным.
Всадники топтали орков, сделавшихся легкой добычей: их стало меньше, они уже не могли держать строй. Унберогены маневрировали и атаковали с разных сторон. Каждый удар копья и меча попадал в цель. Открытая местность была на руку всадникам, они кружили вокруг неприятеля, нападали снова и снова, железные подковы крушили орков, впечатывали их в землю.
Зигмар убивал орков дюжинами, молот вышибал из них жизнь, будто из надоедливых кровососов.
Зигмар видел в центре орды могучего вожака орков. Унберогены окружили Костедробителя, стремясь убить вражеского военачальника и снискать славу. Однако он силой и свирепостью превосходил всех прочих орков, а посему сам убивал всех, кто к нему приближался.
— Да направит мой молот Ульрик! — вскричал Зигмар и устремил коня туда, где Костедробитель заправлял яростной сечей.
Конь Зигмара перескакивал через груды вражеских трупов и сокрушал тех, кто по глупости оказывался у него на пути.
Краски и звуки сражения постепенно ослабевали. Теперь Зигмар слышал лишь собственное тяжелое дыхание и лихорадочный стук сердца. Он скакал к противнику.
Костедробитель увидел Зигмара и взревел, на клыках показалась кровавая пена. Он нацелил копье в коня. Когда жеребец перескочил через последнюю груду трупов, Зигмар отпустил гриву и спрыгнул на землю.
Скакун увернулся от копья, а Зигмар двумя руками замахнулся боевым молотом.
Когда Зигмар обрушил на предводителя орков молот, в его боевом кличе звучала родовая ненависть к зеленокожим.
Гхал-мараз опустился на голову Костедробителя, превратив ее в кровавую жижу. Зигмар подскочил к падающим останкам и нанес обезглавленному вражьему предводителю последний страшный удар пятками в позвоночник.
Вождь зеленокожих рухнул на землю.
Неистовыми и неотвратимыми ударами вождь унберогенов разметал приспешников предводителя орков. За какие-то несколько мгновений были убиты самые крупные и сильные орки, и Зигмар, весь с головы до ног вымазанный в крови, вознес к небесам победный клич.
Перед ним остановилась лошадь, и Зигмар поднял глаза на Вольфгарта, взирающего на него с изумлением и даже некоторым страхом.