Отважные южане стойко держались. Шло время, атаки норсов сделались менее яростными, и Бьёрн почуял в рядах врага некую слабину.
Союзники наступали, размахивая топорами и мечами, а всадники талеутенов обошли вражеские фланги и изводили противника смертоносно-точными стрелами. Воины унберогенов убивали десятками, крушили ряды северян, которые подались назад, и теперь их строй напоминал дугу туго натянутого лука. Бьёрн понял, что пришел момент оказать влияние на ситуацию, и приказал знаменосцу пробиваться вперед. Сам он яростно атаковал и, чтобы все его воины видели, высоко над головой замахнулся топором.
Короли черузенов и талеутенов увидели бросок Бьёрна и тоже ринулись в битву. Запели боевые рога, затрещали барабаны. Сотни конников вломились в ряды северной армии, во множестве убивая врагов и разметая их, словно солому.
Воздух в долине задрожал от победных криков, и казалось, исход сражения уже решен. Тогда военачальник северян, воин в алых доспехах с рогатым шлемом, проехал сквозь войско к передним рядам под сенью кроваво-красного знамени. Под ним был черный конь с глазами, похожими на два ярко пылающих горна. Предводитель восстановил порядок в своих рядах. И северяне, продолжая отбиваться, отступили из долины.
Для погони у армии союзников не хватило ни сил, ни слаженности действий. А потому Бьёрн с тяжелым сердцем выслушал лазутчиков, которые доложили, что северяне перегруппировались и исправным строем отошли в густо поросший лесом горный кряж.
Этим вечером воины трех королей хорошенько отдохнули и плотно поели, ибо все знали, что им предстоит еще одно сражение и многих ждет смерть.
Несколько дней союзники тревожили северян, стремясь выманить их из убежища. Однако дерзкие выходки талеутенских лучников не могли заставить врага покинуть занятые позиции.
Командующие армией союзников размышляли, как же теперь воевать против северян. Для ответа на этот вопрос созвали военный совет.
— Кругар захочет атаковать на рассвете. Наверняка Алойзис тоже, — сказал Альвгейр, когда они приближались к окруженному вооруженными воинами и пылающими факелами шатру, где был назначен совет.
— Знаю, — кивнул Бьёрн. — Я отчасти тоже сторонник атаки.
— Дорого обойдется наступление вверх по склону, — заметил Альвгейр, когда они подошли к шатру короля Алойзиса. — Погибнет много людей.
— И это я тоже понимаю, Альвгейр, но разве у нас есть выбор? — спросил Бьёрн.
Зигмар пришел к выводу, что время — величина непостоянная, совсем не железная и непреклонная, а гибкая и растяжимая, словно нагретое золото. С тех пор как из Рейкдорфа уехал отец, недели тянулись болезненно-медленно, а когда между патрулированием земель ему удавалось урвать несколько Часов и провести их с Равенной, они пролетали подобно молнии.
Едва он въезжал в ворота Рейкдорфа и падал в ее объятия, как ему опять приходилось надевать кольчугу, брать щит и быть готовым к сражению. Набеги на обособленно стоящие деревни продолжались, но лютость нападения на Уберсрейк не повторилась ни разу.
В каждую деревню Зигмар отправил мечи и копья, а также воинов, которые должны были обучить крестьян искусству боя. Вместе с оружием сын короля отправлял зерно из амбаров Рейкдорфа, чтобы женщины и дети не голодали, пока мужчины-крестьяне учатся быть воинами.
Эофорт придумал круговую систему очередности: соседи крестьянина обрабатывали его участок земли, пока он учился защищать деревню. Таким образом, каждый мужчина мог спокойно обучаться ратному ремеслу и не беспокоиться о том, что его земля останется необработанной или урожай пропадет.
Среди забот о жителях племени унберогенов мысли Зигмара непременно возвращались к лежащим за границами отцовского королевства землям. Шло лето, в горах воевали племена орков, и король Курган Железнобородый присылал вести о великих сражениях. Зигмару очень хотелось помочь осажденным гномам, однако у него самого каждый воин был на счету.
Ожидая новостей от отца, неимоверно уставший, Зигмар мерил шагами королевскую Большую палату. И пил вино. Алкоголь вроде бы помогал справляться с мучительной головной болью.
— Тебе лучше бы отдохнуть, а не пить, — заявила Равенна, глядя на него из дверей Большой палаты.
— Мне нужно поспать, — ответил Зигмар. — Вино поможет уснуть.