- Не преувеличиваете ли вы, товарищ Постышев? - сомневался премьер.
- Нет, не преувеличиваю. Вот возьмите облисполком. Люди сидят, материалы есть, и они признаются, сами показывают о своей враждебной и шпионской работе.
- Проверять надо материалы, - говорит Молотов.
- Насаждали очень много враждебных кадров и пихали их из центра. Я говорю о руководстве - областное руководство все оказалось вражеским, и советское, и партийное.
- Ни одного человека из руководства не осталось? - удивляется Молотов. - Дискредитация партии получается, товарищ Постышев, при головотяпстве руководителей в обкоме1358.
Постышев был выведен из числа кандидатов в члены Политбюро. Его место занял Никита Хрущев, правда, тоже отличившийся по части репрессий. «Хрущев, московский лидер, эффективно приказал расстрелять 55 741 должностное лицо, что перевыполнило квоту Политбюро, - пишет Монтефьоре. -Архивы НКВД показывают, что он был инициатором множества документов с предложениями об арестах. К весне 1938 года он санкционировал арест 35-ти из 38-ми районных и городских секретарей, что дает представление об охватившей всех лихорадке. Поскольку он находился в Москве, то приносил расстрельные списки прямо Сталину и Молотову.
- Не может их быть так много! - восклицал Сталин.
- Их на самом деле гораздо больше, - отвечал Хрущев»1359.
После пленума ЦК 15 января Молотов открывал первую
сессию только что избранного Верховного Совета СССР. Бурно встреченный собравшимися, он сначала предложил поправки в недавно принятую Конституцию. Она фиксировала структуру правительства, которая постоянно менялась, а это требовало парламентского утверждения. Молотов предложил «иметь в составе Совета народных комиссаров руководителей 26 наркоматов, комитетов и постоянных комиссий, включая Госплан и Комиссию советского контроля», обосновал решения о выделении из Наркомтяжпрома отдельных наркоматов оборонной промышленности и машиностроения, создании Наркомата Военно-морского флота, Наркомата заготовок, о придании самостоятельности Госбанку с подчинением его непосредственно Совнаркому. Весьма недвусмысленной была внесенная Молотовым поправка, дополнявшая Конституцию правом «Президиума Верховного Совета решать вопрос о введении военного положения там, где это будет нужно», намекнув на необходимость «предвидеть кое-что насчет возможных осложнений»1360. Ситуация могла обернуться в любой момент таким образом, что всех депутатов Верховного Совета и собрать не успеешь.
На заседании 19 января Молотов представил на утверждение Верховного Совета новый состав Совнаркома. У него стало три освобожденных от наркомовских постов заместителя -Чубарь, Косиор и Микоян. Госплан возглавил Вознесенский, Наркоминдел - Литвинов. Бурными и продолжительными аплодисментами встретили назначение Ворошилова на Наркомат обороны и Кагановича - на Наркомат тяжелой промышленности, просто продолжительными - Ежова на НКВД. Имена большинства других наркомов мало что говорили собравшимся. Но вскоре СНК вновь понесет потери - после завершающего в цепи показательных процессов в отношении высших руководителей.
В марте по делу правотроцкистского блока главными фигурантами выступали Бухарин, Рыков, Ягода, Крестинский, Раковский, обвиненные в том, что поставили своей целью «свержение в СССР существующего социалистического общественного и государственного строя»1361. Врачи Левин, Казаков, секретари М. Горького Крючков и Буланов обвинялись в причастности к терактам - через отравление и неправильное лечение Менжинского, Куйбышева и Горького. Американский посол Дэвис писал 1 апреля: «Мнение как дипломатического корпуса, так и журналистов, присутствовавших на суде, в настоящее время практически пришло к общему заключению, что хотя многое из того, что было показано, было неверным и много приписанных преступлений не было доказано, однако было установлено вне всякого сомнения, что в самом правительстве существовала сильная группа людей, которая в течение последних пяти или шести лет позволила себе перейти с позиции легальной оппозиции или дала себя поставить к позиции незаконной, изменнической деятельности... Совершенно ясно, что Кремль думал последней весной, что налицо была реальная необходимость для защиты самого себя как против дворцовой революции, так и против деятельности иностранных врагов внутри СССР. Сталин и его сотрудники были действительно встревожены и действовали с большой силой и скоростью»1362.