- Завязалась смертельная борьба! Самую гнусную роль в этой схватке пролетариата с буржуазией играют всевозможные социал-предатели, прихвостни буржуазии. Рабочему классу с ними не по пути129.
Чхеидзе и Скобелев с побледневшими лицами сочли за лучшее ретироваться на площадь. Молотов вспоминал: «Ленин вместе со встречавшими его большевиками быстро оказался среди восторженно приветствовавших его рабочих. Прошло каких-то несколько минут, и Ленин на руках был поднят на один из броневиков, прибывших волей революционных солдат на большую площадь перед Финляндским вокзалом. Памятное зрелище! Был поздний ночной час. Кругом темно. Мрак прорезывают несколько прожекторов, прибывших вместе с броневиками. Прожекторы освещают площадь, на которой тысячи питерских рабочих и солдат радостно приветствуют Владимира Ильича, стоящего на броневике. Встреча была бурной, восторженной, глубоко потрясающей и, вместе с тем, глубоко народной. В первой же речи с броневика Ленин высказал мысли, которые по-новому осветили политическое положение. Он говорил о Февральской революции как о первом этапе и призывал готовиться к новому этапу, к решающему подъему революции. Он закончил словами: “Да здравствует социалистическая революция!” Так никто не говорил до Ленина. Это были новые и такие смелые мысли, новые необъятные перспективы...»130
Броневик с Лениным наверху двинулся медленно сквозь толпу. Народ, привлеченный небывалым зрелищем, высыпал на улицы, свисал с подоконников. Подобного шоу Петроград еще не видел. На руках Ленина внесли во дворец Кшесинской, где был накрыт стол, за которым собралось человек 50-60. У дома продолжала неистовствовать толпа, и Ленину приходилось выходить к народу и говорить все новые речи.
Спустились в облицованный мрамором белый зал с видом на Петропавловку, где Ленин зачитал набросанную от руки страничку текста. Так Молотов оказался в числе первых и изумленных слушателей «Апрельских тезисов»: «Исходный момент тезисов - никакого доверия Временному правительству, продолжающему грабительскую антинародную войну вместе со своими западными империалистическими союзниками. Недопустимы ни малейшие уступки “революционному оборончеству”, за которое до хрипоты в горле агитировали меньшевики и эсеры. В центре всех вопросов - вопрос о войне, которую может кончить демократическим миром только подлинно народная власть - только власть Советов, власть пролетариата и беднейших слоев крестьянства»131. Расходились в шоке. Перспектива оказаться в оппозиции всем и вся и идти на баррикады пугала.
С утра Ленин был уже на хорах Таврического дворца, где шло Всероссийское совещание большевиков. Овации. Ленин дождался тишины и начал забивать гвозди: никакой поддержки войне; немедленный переход ко второй фазе революции; передача власти Советам; роспуск армии и образование народной милиции; конфискация помещичьей земли; созыв нового Интернационала. А в большом зале проходило объединительное собрание с меньшевиками. Ленина пригласили на трибуну. Он хладнокровно повторил свои тезисы, по ходу дела обличая «со-циал-соглашателей» как лакеев буржуазии, альянс с которыми невозможен. Объединительные интенции на этом были исчерпаны. Молотова это полностью устраивало: «Выступление Ленина на большом собран™ большевиков и меньшевиков в Таврическом дворце с двухчасовым разъяснением апрельских тезисов Плеханов назвал “бредом”, а Мартов, Чхеидзе и другие лидеры меньшевиков расценили новую ленинскую политическую установку как сумасбродство и отвернулись от Ленина как от сбившегося с пути человека... Стало особенно ясным, насколько правильно поступила партия, еще за несколько лет до революции признававшая, что меньшевики (ликвидаторы) поставили себя вне рядов революционного пролетариата»132. Вечером Ленин побывал в редакции «Правды». «Молотов познакомил его с постановкой работы и обошел с ним всё помещение редакции. С этого момента Ильич начал принимать непосредственное участие в руководстве “Правдой”»133.