торговлей: то заведовал разливочным цехом на пивоваренном
заводе, то руководил колбасной фабрикой, то был
управляющим облвинтреста. Года два, правда, заведовал
продовольственным магазином областного управления
НКВД, а поэтому и писал в анкете: с такого-то по
такое-то время — служба в НКВД.
Досадная, глупая строчка в анкете! Пустяк, в
сущности, почти описка, каких-нибудь два-три слова,
неточно зафиксировавших суть дела. Никакого,
абсолютно никакого отношения не имел он к НКВД. Нет, раз
уж так вышло, раз не миновать разговора начистоту
с новой властью, то он попросит, точнее потребует,
чтобы она, эта новая власть, подошла к нему
объективно. Видит бог, о подполье он и не помышлял. Да и
какой из торгового работника, далекого от политики,—
подпольщик? Даже смешно... Как все это получилось?
7*
99
Он им расскажет. Он работал директором конторы
культторга. В контору и склад попала бомба. После
бомбежки он прибежал в горком партии, чтобы
выхлопотать транспорт и вывезти наиболее ценные товары.
Дело, конечно, было не в балалайках и роялях, а в том,
чтобы убраться подобру-поздорову подальше от грохота
и ужасов войны. Но в горкоме его появление в такое
время расценили по-своему и вместо грузовика
предложили... должность комиссара в формировавшемся
строительном батальоне. Он не возражал, согласился.
Впрочем, имело ли смысл возражать, отказываться от
комиссарства? Мигом отобрали бы партбилет, а без
него что за жизнь? Да, несколько дней он был в
строительном батальоне, ремонтировал на границе мосты и
дороги. А потом «заболел», отстал от батальона и
оказался в Одессе. Надеялся отсидеться, затеряться в
неразберихе военного времени, но не вышло. Однажды
встретил знакомого из облторготдела, а тот сосватал
его на должность управляющего главпарфюмера.
Нелепая была работа по военному времени, но что было
делать? Все чем-нибудь занимались: одни рыли окопы,
другие в этих окопах воевали. Он тоже не бил баклуши.
Ну, а потом его вызвали в отдел кадров и «как
бывшему чекисту» предложили пойти на подпольную
работу — в анкете же черным по белому было написано,
что он когда-то работал в НКВД!.. Отказаться он не
мог — лишился бы сразу всего на свете. Как
руководитель филиала партизанского отряда Бадаева он
сделал немного, так немного, что новая власть могла бы
отнестись к нему снисходительно, тем более что он
чистосердечно расскажет и о себе и об отряде... Впрочем,
вся его деятельность в основном сводилась к тому, что
он приказывал соблюдать конспирацию и отговаривал
бойцов-подпольщиков от проведения крупных
диверсий. Вот и Якову Гордиенко недавно он помешал
взорвать Дом офицеров на улице 10-летия Красной Армии.
За диверсии, которые были совершены бадаевцами и
группой Гордиенко, он не в ответе. Бадаев сам по себе,
а Гордиенко подчинялся больше Бадаеву, чем ему,
Федоровичу... Единственный грех на его совести —
убийство Садового. Почему он это сделал? Боялся
разоблачения, боялся...
—- Сюда, пожалуйста, — прервал его размышления
Дпумеш.
100
Как от удара, Федорович содрогнулся, побледнел:
«работник примарии» вводил его в сигуранцу...
ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ МОСКВЫ
«...На некоторое время прекратите связь со своими
людьми, работающими в городе. Ваше сообщение о том,
что для блокады одесских катакомб сосредоточено
16-тысячное войско, подтверождается. Учтите, что за
входами в катакомбы, кроме открытого наблюдения,
установлена тайная слежка полевой жандармерии
противника. Примите все меры к сохранению себя и своего
подполья, реже выходите в эфир».
Эту радиограмму Владимир Александрович не
получил. Радист в катакомбах принял ее спустя
несколько часов после того, как вместе со связной Тамарой
Межигурской капитан Бадаев ушел в город на встречу
со «Стариком».
ОТВЕТ ЦЕНТРУ
«...Последний срок возвращения был назначен на
вечер десятого февраля. В этот день «Кир» * и его
связная не вернулись.
Чтобы выяснить причины задержки, послали в город
вторую связную — Тамару Шестакову. Дали указание —
при любой обстановке в городе возвратиться в тот же
день в катакомбы. Связная не вернулась. Ее нет до
сих пор...»
Оказалось, что есть вещи более страшные, чем
газовая атака, — предательство. Именно об этом и
свидетельствуют строчки из архивных документов.
«Гордиенко готовился к выполнению большого и
трудного задания по взрыву дома, где находилась
комендатура. Но в результате предательства Бойко-Фе-
доровича юный герой был схвачен ночью во время сна
палачами сигуранцы. Вместе с Яшей был схвачен и его
бесстрашный командир и чекистский учитель Владимир
Александрович Молодцов-Бадаев. Арестовала
сигуранца и Яшиных друзей по группе...
Чтобы Молодцов не ушел от ищеек сигуранцы,
предатель запер черный ход на лестницу-штопор, наглухо
забаррикадировал дверь на чердаке дома. Так
знаменитая конспиративная квартира в доме на Нежин-
* Подпольная кличка В. А. Молодцова-Бадаева (прим. авт.).
101
ской, 75 стала западней для командира и его боевых
друзей — Яши, Гордиенко-старшего, Тамары Межи-
гурской...»
ОЧНАЯ СТАВКА
(Из трофейных следственных документов)
«Яков Гордиенко. Украинец. Год рождения —
1926-й. Проживает на улице Нежинской, в доме № 75.
Волосы и брови каштановые. Глаза карие. Лицо
овальное... Характерные черты: бесстрашный...
Проведена очная ставка государственного
преступника Якова Гордиенко с Бойко-Федоровичем.
Следователь * к Гордиенко:
— Ты знаешь этого человека?
Гордиенко:
— Пет.
Следователь к Бойко-Федоровичу:
— А вы?
Бойко-Федорович:
— Это мой связной... командир молодежной группы...
Бойко-Федорович к Гордиенко:
— Яша, брось запираться. Наша карта бита.
Лучший выход из положения — быть правдивым. Не
упрямься, расскажи о засекреченных входах в
катакомбы, о том, где Молодцов прячет рацию.
Гордиенко:
— Жаль, иуда, что у меня нет шпаера... Вспомни,
как ты ползал передо мною на коленях...
Следователь к Бойко-Федоровичу:
— Расскажите о случае, о котором упоминает ваш
связной.
Бойко-Федорович:
— Однажды Яков пришел ко мне и сказал: «Я
начал минировать Дом офицеров на улице 10-летия
Красной Армии» Я приказал ему отложить операцию. Даже
подчеркнул, что это распоряжение Молодцова.
Мальчишка мне не поверил. Он выхватил браунинг и
направил его на меня. «Врешь! — крикнул он с яростью. —
Я только что от Молодцова. Дядя Володя требует дел,
а ты отсиживаешься, как крот». Тут я стал просить
* Харитон.
102
Якова не делать безрассудного шага, убеждал
всячески, что пользы эта операция в данный момент не
принесет...
Гордиенко:
— Ах, вот что! Ты продался и боялся, как бы за
взрыв тебе не снесли голову, шкуру свою спасал...
Следователь к Гордиенко:
— Значит, ты подтверждаешь, что готовил
диверсию?
Гордиенко:
— Я ничего не подтверждаю.
Следователь:
— Помнится мне, когда мы с тобой познакомились,
ты говорил, что у тебя нет товарищей. А оказывается,
ты был командиром разведотряда, собирал сведения
для Москвы. Кто, кроме тех, кого мы уже арестовали,
помогал тебе?