Подойдя вплотную к девичьей спине, он разорвал рубашку с юбкой вместе с трусиками.
Вот теперь совсем по-другому. Волан-де-Морт впитывал каждую подробность израненного тела. Тонкая талия, округлые бёдра, родинка на ягодице, линия позвоночника. Спина дёргалась, от тихих рыданий девушки.
Холодные пальцы попробовали мягкость плоти, ныряя между её ног. Джинни резко всхлипнула, ощутив вторжение в своё лоно, а ухо и шею вновь обожгло мужское дыхание.
— Это так ты молишься за спасение моей души? — прохрипел Волан-де-Морт, чуть сгибая внутри неё пальцы с громкими, мокрыми звуками. Джинни резко выдохнула, захваченная врасплох предательством собственного тела. Спина болела и горела, словно на неё положили раскалённые угли.
— Зачем… ты это д-делаешь? — тихо спросила девушка, а потом еле сдержала стон, когда он погрузил пальцы глубже.
— Ты знаешь ответ на этот вопрос, малышка, но готова ли признаться самой себе? — Лорд провёл языком по дорожке крови от раны, вызвавая дрожь во всём её теле.
— В чём? — преспросила Джин.
Лорд опять потянул её за косу, и теперь голова была сильно задрана назад.
— Это ты тоже знаешь, — рука с плетью прошлась вдоль её тела, касаясь нежно и невесомо. — Признайся и сделай выбор, спасение себя или жертва ради того старика.
Рукоять плети обводила контуры ягодиц.
— Ты не сделал этого в подземелье, с чего сейчас вдруг передумал?
Её голос обрёл больше твёрдости, но отголоски боли всё ещё заставляли голос дрожать.
— Сейчас всё зависит от тебя: сделай свой выбор, — пальцы плавно вышли и снова погрузились до конца, вызывая у неё низкий стон. — Спасать себя или его.
Исходящая прохлада от его тела успокаивала воспалённые раны, но не снимала жар, разгорающийся внутри. Она услышала, как он ударил плетью об пол, призывая быстрее решать.
— Я… выбираю… жертву… охх…
Лорд интенсивно задвигал пальцами, вызывая бесстыжие щелчки.
— А теперь признание, иначе всё это будет напрасно, и сегодня Олливандер умрёт.
Другой рукой Волан-де-Морт намотал плеть вокруг шеи девушки, чуть стягивая, частично перекрывая доступ кислорода. Её голова закружилась, но движения пальцев внутри продолжались. Более остро и преступно…
— Давай, Джиневра… покажи мне всю степень своего грехопадения, — его дыхание стало более шумным и язык прошёлся по порезу.
Стон Джинни, смешанный с удовольствием и болью, был похож на протяжный, тихий вой павшего зверя.
— Я… сделала это, п-потому, что так захотела…
Лорд потянул за рукоять плети, сильнее стягивая ей шею, требуя большего.
— Мне… хочется этого… — она решила отвернуться или попытаться сделать глоток воздуха, но он не отпускал, продолжая уже невесомо дразнить её пальцами. — Этой агонии и боли, что п-приносишь ты-ы.
Джинни слышала его рваные вдохи. Лорд придвинулся ещё ближе… вплотную, словно вбирая в себя контуры её тела, давая ей почувствовать… Девушка резко выдохнула, ощущая твёрдое свидетельство его… желания.
Отступать было поздно, как и пытаться противостоять очевидному. Прыжок во тьму, ради спасение жизни другого…
— Мне… хочется упасть в ад, которым являешься… ты и я… хочу тебя, — уверенно проговорила Джинни.
Дальше всё происходило слишком быстро. Удерживающее заклинание было снято, а её толкнули на кресло. Он накрыл Джинни собой, сжимая руки на её запястьях. Девушке пришлось опереться о спинку, пока её ноги резко расставили в стороны. Слишком сильное осязание его тела. Торс Тёмного Лорда касался её израненной спины, вызывая боль, а потом он вошёл в неё. Глубокое, нетерпеливое обладание в такой унизительной, покровительствующей позе.
Одна его рука опустила Джинни голову, чтобы видеть светлый затылок. Она хрипло стонала, когда толчки стали более резкими и размеренными. Пальцы смяли белую плоть груди, царапая ногтем сосок, затем поднялись выше, обхватывая подбородок.
Голова девушки опять задралась, а указательный палец мужчины нырнул ей в рот. Острый ноготь коснулся языка, побуждая его к действию. Она замычала от этих требовательных, властных движений, чувствуя приближение взрыва. Язык обводил подушечку пальца, но слишком резкая фрикция заставила её застонать и прогнуться.
Она вовсе перестала контролировать своё тело и первой впала в удовольствие. Её греховная сущность принесла экзальтацию тела и души одновременно. Рана на губе закровоточила, а пальцы сильно сжали бархатную обивку кресла.
— Прекрасное… признание, — глухо прошептал в висок ей Лорд, прежде чем громко зашипеть что-то на парселтанге. Внутри стало так горячо и влажно — ощущение его сути в себе.
Она была обессилена и уничтожена. Тело девушки опало, а ноги затряслись.
Это было так невозможно и замечательно, что даже боль от ран чувствовалась иначе. Больше нет слов и взглядов. Они оба проиграли. Дающий и принимающая.
Боль и наслаждение. Идеальное, больное дополнение.
Комментарий к Ад и Признания
Дорогие читатели в данном фф некоторые события происходят в чуть измененном периоде времени. Сам Лорд не является истеряще-хихикающей барышней, как в последнем фильме. Помимо того, что это могущественный волшебник, он является невероятно умным манипулятором и стратегом. Каким и должен быть такой персонаж.
========== Жертва и Наказание ==========
Комментарий к Жертва и Наказание
Предупреждение:
Глава большая. Местами жёстко, пошло и безумно. В общем, автор старался, как мог.
Музыкальная тема главы, может быть, покажется вам странной, но меня вдохновляла именно эта песня: “Deep End” Ruelle.
Два дня прошло с их последней встречи. Джиневра продолжала молиться, хотя и чувствовала теперь горьковатый привкус вины и тоски.
Он заставил её… Принудил признаться, через унизительный шантаж, зная, что она во что бы то ни стало выберет возможностью спасти невиновного человека. Ей пришлось покаяться ему, будто священнику на исповеди. Почти добровольно.
В этой больной страсти, когда тело сводило мучительной дрожью, стоило только услышать завлекающее шипение, почувствовать холод тонких, сильных пальцев и увидеть кровь неземных глаз, чтобы остатки здравого смысла окончательно покинули её.
Лорд, как змея, медленно и мягко опутывает её своими ненавистными объятиями и шептал, манил, словно змей-искуситель в Эдемском саду, оголяя безумие и неутолимую жажду.
Сегодня Джин проснулась, испытывая странные желания. Лихорадочно стучало сердце, а низ живота сводило тянущей болью. Она шумно дышала и долгое время не могла оторвать взгляд от зелёного кресла, где он так настойчиво требовал и брал. Только закрыв глаза, Джиневра смогла стряхнуть с себя это наваждение.
Её школьная форма была испорчена безвозвратно, но теперь на ней было надето чёрное платье на пуговицах, которое принесла домашняя эльфийка. Платье было простым, словно припасённым для служанки, и было Джинни велико. Зато плотные чулки согревали в это холодное время. И к ним прилагался эластичный пояс с подтяжками. Джинни никогда не носила подобное, но теперь, видимо, особенного выбора не было. О белье не стоило и упоминать. Даже будучи одетой в достаточно закрытое платье, Джин кожей ощущала свою обнажённость.
Порок под маской добродетели…
Она была уверена, что Волан-де-Морт специально предусмотрел такое… Её раны странным образом быстро заживали. И девушку посетила мысль, что в еду или воду добавляли исцеляющеё зелье, но зачем?
«Чтобы потом он вновь работал на чистом полотне, — сама себе ответила гриффиндорка и вспыхнула. Мозг обрисовал образ Волан-де-Морта-художника, что с помощью плётки и волшебной палочки прорезает «шедевр» на её коже. — Кажется, я теряю рассудок».
Вчера ей снилась Полумна, и теперь Джин охватывала странная тревога за подругу. Несколько раз за эти дни, она пыталась применить магию невербально. Но её «Алохомора» не принесла результатов. Однако «Люмос» девушке дался почти легко, правда, держать шар света дольше пяти минут не получалось.