— Я в вас верю,доктор,— сказала она тихо.—У вас глаза щедрые...
Фуллер выпрямился. Засмеялся трескуче:
— Щедрые? Это еще что за штучки! Хотите всю ответственность — на меня? Не-ет, дорогая, будем вместе бороться! Только вместе! А то видели — глаза щедрые... Ах, хитрющая!
Приговаривая так, доктор уже действовал: кивками и движениями рук отдавал распоряжения.
Анестезиолог поднес к ее лицу маску.
— А Фрэдди... Фрэдди успеет?— спросила Инга.
— Конечно, успеет,— сказал Фуллер веселым голосом, но глаза смотрели жестко.—Что там слышно — вылетел он?— спросил он нарочито громко и бодро, ни к кому не обращаясь.
— Вылетел,— ответила сестра ему в тон бодро и тоже громко.
— Ну вот, видите,— сказал доктор, наклонившись к Инге, затем выпрямился и потребовал властно: — Шприц...
...Mopp подошел к Астахову, перетиравшему стаканы за стойкой бара.
— А вы уверены, мистер Астахов, что ваш Абу передал вчера телеграммы?
— Если с ним ничего не случилось.
Подошедший Игорь подтвердил:
— Абу — честный парень. Мы с ним дружили с детства.
— Серьезная гарантия,— с иронией отозвался Mopp.— Почему же он не вернулся?
— Ушел в джунгли,— предположил Игорь,— как весь город.
— А вы что же не ушли?— недобро бросил Mopp.
Подошел Максвелл.
— Я вот о чем хотел вас спросить, молодой человек. Ведь у вас там есть друзья?..
— В джунглях? Нет,— вместо Игоря ответил Астахов.
— Немного, но есть,— возразил Игорь.
— А связаться с ними?
Игорь не успел ответить.
— Пойди, пожалуйста, помоги Мэри на кухне. Ей трудно одной.
— Сейчас, папа.
— Я говорю, пойди и помоги Мэри,— сказал Астахов тверже.
Хольц, стоявший у окна, произнес спокойно:
— Ну вот, кажется, к нам идет начальство.
В холл гостиницы вошел Фарадж в сопровождении нескольких автоматчиков из местных в маскировочных комбинезонах. Часовые отдали ему честь. Автоматчики остались рядом с часовыми, а Фарадж прошел а середину холла. Он был холоден и официален.
— Здравствуйте, господа, мое имя Фарадж. Я сотрудник отдела прессы временного революционного правительства. Пришел к вам по поручению премьера Фарутдина. Прошу садиться...
— Спасибо, — скривил губы Mopp.— Нас посадили еще вчера.
Фарадж не реагировал на шутку.
— Фотоаппараты, магнитофоны убрать,— он небрежно потряс кистью руки, будто отгоняя мух,— лучше и блокноты... Останутся только господа журналисты.
Астахов и Игорь ушли. Мэри замешкалась.
— Вы журналистка?— обратился к ней Фарадж сухо.
— До этого не докатилась...— заверила Мэри к ушла вслед за Астаховым.
Журналисты выжидающе смотрели на гостя. Кларк — набычившись, Mopp — готовый взорваться каждую минуту, Максвелл — с любопытством, Катлен, кажется, не без кокетства, Стэннард протирал очки, и определить выражение его близоруких глаз было трудно. Хольц, как всегда, оставался невозмутимым.
Фарадж обвел всех взглядом.
— А где же седьмой ваш коллега?
— Нас шестеро,— сказал Кларк.
— Да? А мне показалось, что...
— Скажите, по какому праву вы держите нас?..— перебил его Кларк.
— Мне поручено,— в свою очередь, перебил Фарадж, и голос сотрудника печати звучал властно к недружелюбно,— выразить вам, господа, недоумение правительства республики и лично премьера содержанием телеграмм, которые вы собирались отправить ночью в Нью-Йорк.
— Почему собирались? — вскинул голову Кларк.— Мы отправили их.
— К счастью, нет.
— Перехватили?! — бросил Mopp.
— Нет, просто не было связи. Вам посчастливилось.
— Нам?!
— Да, потому что в этих телеграммах все ложь — от начала до конца. Наше восстание народное, а вы пишете о каких-то иностранных офицерах, иностранном снаряжении...
— Вот что,— решительно остановил Фараджа Кларк.— Ваш совет министров может недоумевать, сколько ему угодно. Но прежде всего он обязан освободить нас из-под стражи и предоставить нам связь с Нью-Йорком.
— Как раз об этом я пришел с вами говорить,—ответил Фарадж.— Вы получите свободу немедленно, как только исправите свою ошибку и окажете помощь восставшему народу.
— Какую помощь, какому народу?— насмешливо спросил Максвелл.
Из комнаты Астахова донесся звук кларнета.
— Что это?— вздрогнул Фарадж.
— Управляющий,— пояснил Стэннард.— Он у нас музыкант...
— Вы должны подписать коллективное заявление для крупнейших газет мира,—сказал Фарадж.
— О чем заявление?—спросил Mopp.
— О том, что в восстании на Баданге участвует только народ этой страны, возглавляемый повстанческим правительством. Никакого иностранного вмешательства нет.