«Ничего себе ровесником, — подумал я, делая глоток чая. — Им дылдам по 21–23 года, а мне только шестнадцать стукнуло. Разница в 5–7 лет в этом возрасте существенна». Однако говорить крылатую фразу: «Борис, ты неправ», я не стал, а лишь мотнул в согласии головой и встал, чтобы пойти открыть входную дверь, потому что в неё вновь кто-то звонил.На этот раз этим «кто — то» оказался для разнообразия тот, кто приехал по приглашению. А именно наш будущий художественный руководитель ансамбля «Импульс» Яков Моисеевич Блюмер.
Глава 7
Он был какой-то нервный. Скомкано поздоровался и, пройдя в квартиру, застыл в нерешительности, услышав доносящиеся из большой комнаты голоса.— Кто это у Вас? — прошептал он испуганно глядя, то на меня то на дверь.— Друзья и поклонники, — пояснил я и спросил, — что с Вами? Почему Вы нервничаете?— Какие могут быть друзья в такое время?! — прошептал он, приблизившись вплотную, поднял на меня голову снизу вверх, потому как был на эту самую голову ниже, и зашептал еще тише: — Саша, меня арестовало Ка-Гэ-Бэ!! Меня допрашивали, Саша. Они спрашивали про Вас! Они всё знают!— Это прекрасно, что наше КГБ всё знает. Но вы успокойтесь, Яков Моисеевич, давайте пройдем с Вами в мою комнату и Вы мне всё-всё расскажите.Тот согласился и я провел его к себе, где усадив в кресло, протянул ему воды и сказав, что сейчас подойду, пошел в зал.— Товарищи, мне необходимо переговорить с одним коллегой, поэтому я вынужден вас покинуть буквально на десять минут. А пока, что бы вам не было скучно, давайте я вам включу кассету с песнями нашего ВИА «Импульс», в котором я имею честь играть и петь, — с этими словами подошел к магнитофону и перемотав кассету на начало нажал на кнопку «Пуск». Из динамиков зазвучала песенка «Белые розы».Вернувшись в свою комнату застал пьющего очередной стакан воды продюсера, который, трясущейся рукой тыкая в сторону смежной с залом стены, прошептал: — Вот, это же та Ваша песня! Одна из тех, что мне включали в Комитете Государственной Безопасности! Зачем Вы её включили?!— А что тут такого? — поинтересовался я, не понимая почему это так встревожило худрука.— Её нельзя слушать! — страшным шепотом прошептал он. — Её кто-то незаконно распространял!— Что значит незаконно? — поинтересовался я, уже начиная понимать из-за чего Моисеич такой дёрганный.— Я не знаю, но они, — зловеще прошептал он показывая пальцев в окно, — они подозревают, что это были Вы.— Да собственно, чего тут скрывать-то, это действительно был я, — дал Саша Васин признательные показания.— Бога ради, зачем Вы это сделали? — ужаснулся Яков Моисеевич, прикрыв рот ладонью. — Они сказали, что из этих кассет почта, всё радио и телевидения завалено письмами! Вас ищут по всей стране.— Н-да, — задумчиво произнес я, — а я и не знал. Нужно будет с ними связаться и уладить эту ситуацию.— Какую ситуацию, Саша? Какую? Они Вас ищут и хотят арестовать. Они меня арестовали, когда я приехал в ДК. И вели допрос, Саша!— Арестовали или задержали? — попытался выяснить я непонятный факт.— Не знаю точно как эта мера у них называется, но они назвали ее арестом и следователь допрашивал меня три часа!— И о чем же, разрешите поинтересоваться, Вас спрашивали?— Спрашивал о ВИА, о песнях и о Вас. Спрашивали, как я с Вами познакомился. Я всё рассказал. Я рассказал, что, мол, знаю такого человека, — он мотнул в мою сторону головой, — сказал, что песни слышал. Сказал, что они мне понравились и я решил стать руководителем ансамбля. Они интересовались кто писал тексты? Больше всего их интересовала песня «Третье сентября». Но я не знаю почему. Я часто сам её напевал себе и не мог вспомнить, что такого незаконного в ней есть. Сколько не думал, а ничего незаконного так и не вспомнил.— Да потому, что ничего незаконного там нет и не могло быть, — сказал я, вспоминая свои опасения по поводу даты. «Интересно, кто же у них такой умный, что сумел вспомнить дату назначения Никиты Сергеевича Хрущева на пост Генерального секретаря СССР в 1953 году», — подумал я, а вслух сказал: — Не волнуйтесь, всё это пустое, — и, подумав, спросил, — Вы телефон у них взяли? Они Вам говорили, что когда Вы со мной свяжитесь, то Вам необходимо им сразу позвонить? Вы позвонили?— Нет ещё. Я сначала хотел Вас предупредить, а потом уже, — произнес доброжелательный человек, который, рискуя, всё же решился предупредить об опасности.— Спасибо Вам большое. Вы честный человек и поступили очень благородно, — поблагодарил я. — А сейчас сходите на улицу и позвоните из телефонной будки следователю, а затем возвращайтесь. Будем пить чай. Я Вас познакомлю с интересными людьми. К тому же вот-вот должна будет подъехать наша певица Юля и наша виолончелистка Лиля, которые от чего-то вместо занятий в музыкальном училище решили проведать меня.— А следователь?— Скажите ему, что дадите мне его телефон. Я ему завтра позвоню и мы с ним поговорим о возникшем недоразумении.— Вы думаете это просто недоразумение? — с надеждой в голосе спросил худрук.— А как же может быть иначе, Яков Моисеевич, — несколько натужно, стараясь не терять самообладания, хохотнул я. — Конечно недоразумение. Пленки я никакие не распространял, а просто подарил несколько кассет с записями знакомым. Записи песен Вы слышали и в них абсолютно нет ничего противозаконного. Иных песен я не записывал, и уж тем более никому не давал слушать. Они просто ошиблись, — пояснил великий я, встав сам и приподымая собеседника заверил, произнеся: — Давайте не будем терять время, идите, позвоните и обязательно возвращайтесь. Вам полезно будет пообщаться с нашей вокалисткой.