— Я звонил в дверь, но никто не ответил, — сказал Майкл.
— Я не это имела в виду. Почему ты не на винодельне и не помогаешь с подготовкой приема? У меня создалось впечатление, что никому не удалось уклониться от какого-либо поручения.
— Ну, это длинная история, — он снова занялся ящиком. — А ты не знаешь, есть здесь где-нибудь пипетка? А то я забыл попросить.
— А для чего тебе пипетка?
— Для котят. Их пятеро. Они там у меня дома вопят во все глотки, просят есть, а к бутылочке, которую дал мне ветеринар, и не думают притрагиваться.
— А что же случилось с их матерью?
— Да попала под трактор сегодня утром.
Майкл с разочарованным видом задвинул ящик обратно. А Элизабет уже расхотелось есть.
— А сколько им сейчас?
— Ну, этого, похоже, никто наверняка не знает. Тони сказал, что их мать появилась в сарае примерно неделю назад. Она выглядела истощенной, ну и ребята принялись кормить ее остатками от своих обедов, — он выдвинул другой ящик, увидел, что тот заполнен кухонными полотенцами, и снова задвинул его. — Ветеринар определил их возраст в две — две с половиной недели. Он считает, что они погибнут, но все-таки дал мне немного специального консервированного молока и сказал, что я могу попытаться покормить их, если пожелаю.
— А глаза у них открылись?
— Чуть-чуть.
Элизабет попыталась припомнить, где же она видела пипетку, и тут ее осенило: когда Амадо донимала аллергия, он пользовался глазными каплями.
— Почему бы тебе не вернуться и снова не попытаться покормить их из бутылочки? — сказала она. — Если я не смогу найти чего-то здесь, то я съезжу в магазин.
Элизабет охватило странное чувство, когда она вошла в спальню Амадо. По сути дела, она всего в третий раз заглядывала в нее с тех пор, как он сюда перебрался. Предыдущие два случая происходили ночью, когда чувство давящего одиночества выгоняло ее из собственной постели. Она блуждала по дому, и путешествие заканчивалось в его комнате. Украдкой, подобно заправскому ночному воришке, она ложилась сверху на покрывало, стараясь не коснуться мужа, но все же достаточно близко, чтобы слышать каждый его вздох. К утру она уходила.
Глазных капель не оказалось в шкафчике в ванной, но там также не было и таблеток, которые он принимал от аллергии. Элизабет заглянула в его туалетный столик, а потом и в тумбочку у кровати. Она уже была готова бросить это занятие, когда заметила на полке стенного шкафа какую-то коробку. Внутри нее оказалось несколько пузырьков с лекарствами, а заодно с ними и пипетка в еще не вскрытой упаковке.
Засунув упаковку с пипеткой в карман юбки, Элизабет поставила коробку на прежнее место и сделала для себя мысленную пометку: не забыть сказать Амадо, что именно она рылась в его комнате.
Она постучала в дверь дома Майкла. Поскольку он не открыл, она предположила, что он занят с котятами, и вошла сама. До сих пор она еще ни разу не бывала в его доме. Окинув беглым взглядом непритязательную гостиную, заставленную сверх меры книжными полками и тяжелой мебелью, она улыбнулась. Стало быть, именно любовь к книгам не давала ему спать ночами. Выходит, что у них есть нечто общее... еще одно.
Ей нравилось, что Майкл аккуратный, но в разумных пределах. Брошенными на диване подушками, видно, пользовались по назначению, а не держали для красоты. Поразило количество настольных ламп и бра на стенах. Камин явно отработал свое. Картины на стенах выглядели подлинниками, в большинстве своем — акварели, изображавшие океанские пейзажи.
— Я ее нашла! — крикнула Элизабет, пытаясь определить местонахождение Майкла, а заодно и объявить о своем присутствии.
— Иди сюда, — крикнул он в ответ.
От коридора отходили три двери.
— Мне нужна подсказка поточнее.
Через несколько секунд Майкл вышел из двери, что была напротив лестницы. Он шел к ней, держа перед собой сложенные ладони «чашечкой», откуда доносилось настойчивое мяуканье.
— Господи, как я рад это видеть, — сказал он, заметив пипетку. — А то я уже собирался отрезать палец от перчаток.
Элизабет засмеялась.
— Майкл, это же делают с маленькими телятами! Ведь ты же вырос в деревне, неужели не знаешь, что делать?
Он передал ей котенка и взял пипетку.
— Мой отец был фермером, а не скотоводом. Он не испытывал тяги к домашним животным.
Элизабет подняла к щеке извивавшийся клубок оранжево-полосатой шерсти.
— Как же можно не любить домашних животных?
— Отец говорил, что надрывает себе спину работой, чтобы прокормить семью, а не скотину.
Котенок прижимался носом к мочке уха Элизабет, пытаясь сосать.
— А где молоко, которое дал тебе ветеринар?
— В спальне. Я пытался заставить их слизывать его у меня с пальца.
— Они для этого пока что недостаточно взрослые.
Между тем котенок, расстроенный неудачной попыткой накормиться, снова принялся завывать. Элизабет сунула его себе под подбородок и пошла по коридору.
— Все хорошо, — говорила она нежно. — Вот еще несколько минуточек... ну, тихо, тихо... я знаю, что ты проголодался... ничего, все хорошо.
— Ты так это делаешь, как будто уже занималась такими вещами, — заметил Майкл.
В его голосе отчетливо слышалась надежда.
— Моя бабушка — вот кто был настоящим специалистом, — ответила она. — До того как умер дедушка и ей пришлось продать ферму, все в наших краях приносили ей осиротевших животных. К тому времени как я туда приехала, она уже жила в городе. Пришлось повозиться с котятами и щенками.
Она вошла в спальню Майкла, заметила коробку, поставленную посередине кровати, и посмотрела в нее. Остальные котята, истощив силы, уснули, сбившись в кучу.
— Поскольку их пятеро, то дело у нас пойдет намного быстрее, если мы будем их кормить вдвоем. Я попозже загляну в аптеку и захвачу еще несколько пипеток.
Майкл тем временем уже наполнил молоком пипетку.
— Ну и что дальше?
Элизабет присела на краешек кровати и приподняла голову котенка.
— Сунь кончик ему в рот и осторожно нажми на резинку.
Котенок в ответ обернул своим язычком цилиндрик пипетки и жадно глотнул.
— Черт меня подери! — негромко воскликнул Майкл.
Он выглядел таким довольным, что Элизабет не могла удержаться от улыбки.
— Только не слишком быстро.
— Это, похоже, куда легче, чем я думал.
— Когда они наедятся, их надо погладить.
Майкл сделал паузу, чтобы снова наполнить пипетку.
— Это еще зачем?
— Если верить моей бабушке, когда кошка вылизывает их, она их не просто умывает, но еще обеспечивает, чтобы входящее в них потом выходило обратно. Лично я считаю, что именно забота и позволяет им вырасти домашними кошками, помимо прочего. Те, кто любят, чтобы их ласкали, вероятно, родились от заботливых матерей.
Пришлось еще несколько раз сходить к чашке с молоком, прежде чем их первый питомец утолил свой голод. Когда они восстановили ритм кормления, Майкл поднял взгляд на Элизабет и спросил:
— А сколько тебе было лет, когда умерли твои родители?
— Я переехала к Алисе, когда мне исполнилось десять.
Элизабет по возможности уклонялась от таких вопросов, в особенности если спрашивал кто-то из людей, ей небезразличных.
— Это была авария?
— Что?
— Несчастный случай?
— О... да-да, это случилось поздно ночью.
Когда она уезжала в колледж, Джордж Бенсон и ее бабушка встретились и решили, что проще и безопаснее, если она унаследует не только имя Элизабет Престон, но и ее биографию.
— Это, должно быть, перевернуло всю твою жизнь вверх ногами: потерять родителей, а потом и всех своих друзей, когда ты переехала жить к Алисе.