На этот раз Помпей решил вмешаться или допустил, по крайней мере, чтобы другие это сделали за него. В 687 г. [67 г.] было предложено два законопроекта, один из которых, кроме давно уже требуемого демократами увольнения отслуживших свой срок солдат азиатской армии, постановлял отозвание ее главнокомандующего Луция Лукулла и замену его одним из консулов текущего года, Гаем Пизоном или Манием Глабрионом, а другой повторял и развивал составленный семь лет назад самим сенатом план освобождения моря от пиратов. Согласно этому закону, сенат должен был избрать из числа консуляров полководца, которому вручалось главное командование на всем Средиземном море от Геркулесовых столбов до понтийского и сирийского побережий, на суше же ему подчинялась, параллельно с римскими наместниками, вся береговая полоса шириной в 10 миль. Должность эта обеспечивалась за ним на три года. Ему предоставлялось назначить генеральный штаб, какого Рим никогда еще не видал, — 25 военачальников сенаторского звания с преторскими инсигниями и преторской властью и два казначея с полномочиями квесторов, причем все они назначались единоличной волей главнокомандующего. Ему разрешалось выставить до 120 тыс. человек пехоты, 5 тыс. конницы, 500 военных судов, и для этой цели ему было предоставлено неограниченное распоряжение средствами провинций и подвластных государств; помимо того, ему немедленно передавались все имеющиеся военные суда и значительное войско.
Государственная казна как в Риме, так и в провинциях, а также казна зависимых общин должны были всегда быть к его услугам, и, несмотря на мучительные финансовые затруднения, ему немедленно выдавались из государственной казны 144 миллиона сестерциев.
Ясно, что этими законопроектами, в особенности тем, который касался экспедиции против пиратов, низвергалась власть сената. Правда, избранные народом ординарные магистраты были тем самым и полководцами римской общины, а чрезвычайные магистраты для того, чтобы сделаться полководцами, нуждались, по крайней мере, на строгом основании закона, в утверждении со стороны граждан, однако, на замещение отдельных военных постов народ по закону не имел влияния, и лишь по предложению сената или одного из должностных лиц, имевших право занимать командный пост, комиции вмешивались иногда в это дело и даже предоставляли специальные полномочия. С тех пор как существовала римская республика, решающее слово здесь фактически принадлежало сенату, и это право его с течением времени получило окончательное признание. Демократия, правда, посягнула и на него, но даже в самом серьезном из всех имевших место до того времени случаев, — а именно, при передаче командования в Африке Гаю Марию в 647 г. [107 г.], — должностному лицу, имевшему по закону право быть главнокомандующим, волей народа была поручена лишь определенная экспедиция. Теперь же гражданство должно было возложить на угодное ему частное лицо не только чрезвычайную высшую должностную власть, но даже им самим определенные полномочия. То, что сенат должен был избрать это лицо из числа консуляров, было лишь видимостью уступки, так как выбор предоставлялся ему только потому, что он не был, собственно, выбором, и перед лицом бурной и возбужденной толпы сенат не мог передать главное командование на море и на побережье никому другому, кроме Помпея. Однако еще опаснее этого принципиального отрицания власти сената было ее фактическое упразднение вследствие учреждения новой должности с почти неограниченными военными и финансовыми полномочиями. В то время как должность главнокомандующего ограничивалась обычно годичным сроком, определенной провинцией, точно указанными военными и финансовыми средствами, за новой чрезвычайной должностью с самого начала обеспечивался трехлетний срок, не исключавший, разумеется, возможности дальнейшего продления; ей подчинялась большая часть провинций и даже сама Италия, до того времени всегда свободная от военной власти; солдаты, корабли, государственная казна отдавались в ее почти неограниченное распоряжение. Даже только что упомянутый исконный принцип государственного права римской республики, в силу которого высшая военная и гражданская должностная власть не могла никому вручаться без согласия народа, был нарушен в пользу нового главнокомандующего. Так как закон вперед предоставлял 25 помощникам, которых он себе берет, звание и полномочие преторов 19 , то высшая должность римской республики подчинялась вновь созданной власти, найти подходящее имя для которой предоставлялось будущему, но которая, по существу, содержала уже в себе монархию. Этим законопроектом было положено начало полнейшему перевороту в существующем порядке.
19
Чрезвычайная должностная власть (pro consule, pro praetore, pro quaestore) могла возникнуть согласно римскому государственному праву двояким образом. Она либо возникала на основании принципа, господствовавшего относительно служебной деятельности за пределами городской черты, в силу которого служба продолжалась до законного срока, а должностная власть — до прибытия преемника; это и есть самый древний, простой и наиболее частный случай. Иногда же она возникала таким путем, что соответствующие органы, а именно, комиции и позднее, вероятно, сенат, назначали высшее должностное лицо, не предусмотренное конституцией, причем, хотя лицо это и было равноправно ординарному магистрату, но чрезвычайный характер его полномочий отмечался тем, что оно называлось лишь «исполняющим должность» претора или консула. Сюда относятся также лица, назначенные нормальным путем на должность квесторов, но впоследствии наделенные в чрезвычайном порядке властью преторов или даже консулов (quaestores pro praetore или pro consule); в этом звании отправился, например, в 679 г. [75 г.] в Кирену Публий Лентул Марцеллин (