— С удовольствием, — прошипела злая фея, — но с одним условием.
— Я его выполню, — необдуманно ответил принц Джилорамо.
— Хорошо, — ответила злая фея и улыбнулась так сладко, что у несчастного принца голова закружилась. — Целый год ты не должен заглядывать в Волшебное Зеркало, то самое, что летает по небу. Если же ты это сделаешь, то тут же забудешь обо всем на свете. Ты забудешь, кто ты в действительности есть, и должен будешь переселиться в Страну-Сегодня, где тебя никто не знает и где ты будешь жить неизвестным бедняком. Согласен?
— О, если только это! — воскликнул принц Джилорамо. — Условие легче легкого…
Что же происходило тем временем с принцессой Момо?
Она ждала и ждала, но принц не появлялся. Тогда она решила сама отправиться в путешествие, чтобы найти его.
Всем окружавшим ее отражениям она тут же возвратила свободу и одна-одинешенька вышла из дворца в мягких домашних туфельках. Спустившись со снежных гор в долину, она прошла через многие страны, пока не попала в Страну-Сегодня. Туфельки ее уже порвались, и она шла босиком. Но ее отражение в Волшебном Зеркале все еще витало высоко над миром.
Однажды ночью принц Джилорамо сидел на крыше своего золотого дворца и играл в шахматы с феей, в жилах которой текла зеленая холодная кровь. Малюсенькая капелька упала вдруг на руку принца.
— Начинается дождь. — сказала фея с зеленой кровью.
— Нет, — ответил принц, — это не дождь — ведь на небе ни облачка…
Он поднял голову и посмотрел прямо в большое серебряное Волшебное Зеркало, парившее над ним. В нем он увидел отражение принцессы Момо и заметил, что она плачет.
Это одна из ее слезинок упала ему на руку! И в то же мгновение он понял, что фея его обманула, что она вовсе не прекрасна и что в жилах у нее зеленая холодная кровь. Принцесса Момо — вот кого он действительно любит!
— Ты нарушил условие, — сказала зеленая фея, и ее лицо исказилось, — теперь ты за это заплатишь!
Длинными зелеными пальцами залезла она в сердце принца — он сидел словно окаменевший — и завязала там узелок. И в ту же минуту он забыл, что он принц Страны-Завтра. И покинул свой дворец и свою страну. Он долго странствовал по свету, пока не пришел в Страну-Сегодня и стал там жить никому не известным бедняком и звался отныне всего лишь Джиги. Единственное, что он захватил с собой, — это отражение из Волшебного Зеркала.
Тем временем шелковые и бархатные платья Момо тоже превратились в лохмотья. Она носила теперь слишком большой для нее мужской пиджак и залатанную юбку. И жила она в старых развалинах.
Тут-то они в один прекрасный день и встретились. Но принцесса Момо не узнала в бедняке принца Страны-Завтра. И Джиги тоже не узнал принцессу, потому что на принцессу она уже не была похожа. Но общая беда сблизила их, они подружились, помогая друг другу, и вместе им было хорошо.
Как-то вечером, когда Волшебное Зеркало, теперь уже пустое, опять проплывало по небу, Джиги достал хранившееся у него отражение и показал его Момо. Оно было уже сильно помято и смазано, но принцесса тотчас узнала свой портрет, который она когда-то посылала в мир. А в бедном Джиги она вдруг узнала принца Джилорамо, которого она всегда искала и ради которого стала смертной. И она тут же ему все рассказала.
Но Джиги грустно покачал головой:
— Не понимаю, о чем ты говоришь: в моем сердце завязан узелок, и поэтому я ни о чем не помню.
Тогда Момо взяла в руки его сердце и легко развязала узелок. И принц Джилорамо сразу вспомнил, кто он и откуда пришел.
Он взял принцессу за руку и ушел с ней далеко-далеко — туда, где лежит Страна-Завтра.
Когда Джиги закончил, оба немного помолчали, а потом Момо спросила:
— Стали они потом мужем и женой?
— Думаю, что стали, — сказал Джиги, — наверное. Но потом, позже.
— А сейчас они уже умерли?
— Нет, — уверенно сказал Джиги, — это я точно узнал. Волшебное Зеркало делает человека смертным, если он один в него заглянет. Если же заглянуть в него вдвоем, то становишься снова бессмертным. Оба так и сделали.
Большая серебряная луна стояла над черными пиниями и таинственно освещала старые камни развалин. Момо и Джиги долго смотрели на нее, сидя рядом. В это мгновение они чувствовали себя бессмертными.
