Выбрать главу

Чаще всего бывали здесь окрестные жители, давно знавшие это место. Они оставляли здесь пастись своих коз, а дети играли в мяч на круглой площадке, в середине амфитеатра. Иногда встречались тут по вечерам и влюбленные парочки.

Однажды прошел слух, что в развалинах кто-то живет. Говорили, что это ребенок, маленькая девочка, но толком никто ничего не знал. Звали ее, кажется, Момо.

Выглядела Момо немного странно. На людей, ценивших аккуратность и чистоту, она действовала пугающе. Она была маленькая и худая, и трудно было угадать, сколько ей лет — восемь или двенадцать. У нее были буйные, иссиня-черные кудри, которых, очевидно, никогда не касались ни гребень, ни ножницы, большие, удивительно красивые глаза, тоже черные, и такого же цвета ноги, потому что она всегда бегала босиком. Зимой она изредка надевала ботинки, но они были ей велики, да к тому же еще и разные. Ведь свои вещи Момо или где-то нашла, или получила в подарок. Ее длинная, до щиколоток юбка была сшита из цветных кусков. Сверху Момо носила слишком для нее просторный старый мужской пиджак, рукава которого она всегда закатывала. Отрезать их Момо не хотела, она думала о том, что скоро вырастет и кто знает, попадется ли ей когда-нибудь снова такой замечательный пиджак, в котором так много карманов.

Под заросшей бурьяном театральной сценой находилось несколько полуобвалившихся каморок, в которые можно было попасть через дыру в стене. Здесь Момо устроила себе дом. Как-то в обед к Момо пришли люди, несколько мужчин и женщин. Они хотели с ней поговорить. Момо стояла и испуганно смотрела на них, боясь, что они прогонят ее отсюда. Но вскоре она поняла, что это добрые люди. Они сами были бедные и хорошо знали жизнь.

— Так, — сказал один из них, — тебе тут, значит, нравится?

— Да, — ответила Момо.

— И ты хотела бы здесь остаться?

— Да, очень.

— Разве тебя никто нигде не ждет?

— Нет.

— Я хочу сказать: разве тебе не хочется вернуться домой?

— Мой дом здесь, — быстро ответила Момо.

— Но откуда ты?

Момо махнула рукой в неопределенном направлении: куда-то вдаль.

— Кто же твои родители? — продолжал выпытывать человек.

Чуть приподняв плечи, Момо растерянно взглянула на спрашивавшего. Люди переглянулись и вздохнули.

— Не бойся, — продолжал человек. — Мы вовсе не гоним тебя отсюда. Мы хотим тебе помочь.

Момо робко кивнула.

— Ты говоришь, тебя зовут Момо, не так ли?

— Да.

— Это красивое имя, хотя я его никогда не слыхал. Кто дал тебе это имя?

— Я, — сказала Момо.

— Ты сама себя так назвала?

— Да

— Когда же ты родилась?

— Сколько я себя помню, я была всегда, — немного подумав, ответила Момо.

— Неужели у тебя нет ни тети, ни дяди, ни бабушки, никого, к кому бы ты могла пойти?

Некоторое время Момо молча смотрела на спрашивающего, потом прошептала:

— Мой дом здесь.

— Конечно, — сказал человек. — Но ведь ты ребенок. Сколько же тебе лет?

— Сто, — неуверенно ответила Момо.

Люди рассмеялись, решив, что это шутка.

— Нет, серьезно: сколько тебе лет?

— Сто два, — ответила Момо, все еще не совсем уверенно.

Наконец люди поняли, что Момо называет цифры, где-то услышанные, не представляя себе их смысла, ведь никто не учил ее считать.

— Послушай-ка, — сказал все тот же человек, посоветовавшись с другими, — хочешь, мы расскажем о тебе полиции? Тебя отправят в приют, там у тебя будет еда и постель, там тебя научат считать, писать, читать и многому другому. Что ты на это скажешь?

Момо испугалась.

— Нет, — ответила она. — Не хочу. Я там уже была. Там и другие дети были. На окнах решетки, и каждый день нас били — просто так, ни за что. Я перелезла ночью через забор и убежала. Я не хочу туда.

— Это я могу понять, — кивнув, сказал старик. И другие тоже кивнули.

— Ну, хорошо, — сказала одна из женщин, — но ты еще совсем маленькая. Кто-то ведь должен о тебе заботиться.

— Я, — облегченно ответила Момо.

— И ты это можешь? — спросила женщина.

— Мне много не надо, — тихо ответила Момо.

Люди опять переглянулись.

— Знаешь что, Момо, — предложил человек, говоривший сначала, — ты могла бы пристроиться у кого-нибудь из нас. У нас у самих тесно, у каждого куча детей, всех надо прокормить, но одним больше или меньше — разница невелика… Что ты об этом думаешь?