На дороге громко просигналил автомобиль, и момент испуга дал Моне необходимый толчок, чтобы наконец войти в душное здание. Она понятия не имела, чего ожидать от эксперта по проклятьям, к тому же единственной причиной, по которой его офис располагался на самом верхнем этаже этого жилого дома, было его собственное проклятие. Он не мог покинуть квартиру, иначе рассыплется в пыль. Не совсем то, чего ожидаешь от эксперта. Мона предполагала, что застрянет там – день буквально кричал о том, что закончится он катастрофой, хотя картина, упакованная в алюминиевую фольгу и кожаный чемодан, все еще молчала. Ко всему прочему вонь в доме была не просто вонью, а разложением вкупе с автомобильными ароматизаторами-елочками, освежителем воздуха, парфюмом и сухим шампунем. Дом зомби. Неудивительно, поскольку никто из живых не стал бы добровольно селиться в сооружение, которое не ремонтировалось со времен войны. Под мостом или на вокзальной скамейке жить суше. Не говоря уже о доступности работающих туалетов.
Мона стояла перед одноместным лифтом и сражалась с самой собой. Максимальный вес – семьдесят килограммов. Типично для дома зомби. Здесь никто не весил больше семидесяти килограммов даже с покупками и сумками, полными пенопластового насыпного наполнителя. Пенопластовые гранулы для нежити – это как мармеладные мишки для людей. Им набивали черепа, кишки и конечности, но прежде всего – желудки.
Из дверей лифта вылетела гранула. Значит, лифт работал. Со своим ростом 166 сантиметров и шестьюдесятью килограммами веса Мона почти достигала указанного ограничения. Пытаясь прикинуть вес чемодана, она его приподняла: в нем никак не могло быть десять килограммов. Ведьма вздохнула. Семь этажей вверх по винтовой лестнице, да еще и на высоких каблуках? Не вариант после двух часов в электричке и метро, а от утренней усталости у Моны болела голова.
Возможно, это проскакивало у нее подсознательно. Да что может пойти не так? День все равно вконец испорчен, хуже уже просто некуда. Да и сколько может не везти одному-единственному человеку? На всякий случай Мона проверила свои резервы. Это граничило с каким-то колдовством: каждый раз, стоило ей позволить себе выдохнуть, что-нибудь взрывалось.
Небольшая встряска вывела лифт из равновесия, и он ударился о шахту. В тот же миг раздался хлопок, и Мона взвизгнула. У нее над головой послышался скрежет, а затем что-то упало на крышу кабины.
В крошечном одноместном лифте внезапно стало слишком тесно. К лицу Моны прижалась мягкая ткань, от испуга девушка глубоко втянула в себя воздух. Она никогда к нему не привыкнет.
– Где мы, черт возьми? – Его голос, как всегда, звучал хрипло и не выражал особого восторга.
Мона практически не могла отстраниться от Бальтазара: даже не будь здесь ее, он заполнил бы почти все и без того тесное пространство.
– В лифте, – пробубнила она в ткань черной рубашки, пахнущей порошком для стирки.
– Уверена? Как по мне, так больше похоже на гроб.
– Маленький, старый жилой дом… Лифт сломался или… Бальтазар? Можешь… ты можешь как-нибудь немножко подвинуться? – У нее получилось освободить лицо, прижавшись к холодной стене.
– Нет. Это хренов одноместный лифт.
В первый момент она даже не знала, что на это ответить. В отчаянии посмотрела наверх, но едва смогла поднять голову ровно настолько, чтобы заглянуть в его горящие красные глаза. Ей было знакомо это сердитое выражение. Сегодня к нему примешивались гнев и нетерпение, и, находясь так близко, Мона буквально ощущала его напряжение.
– Ты… торопишься, да?
– Да. – Она увидела, как сверкнули его глаза.
– Эм…
– Как я могу тебе помочь? – прошипел он с тихим рыком, и Мона мгновенно почувствовала, как в ней закипает злость. В виде исключения сегодня произошел настоящий экстренный случай.
– Можешь телепортировать меня отсюда?
Демон изогнул брови:
– А что огненный столб сотворит с домом?
– Но ты же обычно появляешься без…
– Когда ты меня вызываешь, это другое!
– Ооох… – У Моны опять участился пульс. Мало того что она застряла в древнем лифте, от нехватки места в котором даже у привыкшего к гробам вампира развилась бы клаустрофобия, теперь ее в нем же придавил архидемон. Вдруг кабину затрясло от какого-то скрежета, и неожиданно Мону совершенно перестала напрягать близость Бальтазара. Она уткнулась головой ему в грудь.