Значит, они его удивили. Мона по-прежнему пряталась за спиной Бальтазара и выглядывала из-за его плеча. Рядом с ней Борис и Бен: они быстро переглянулись и кивнули друг другу. Но как только оборотень напряг мышцы, готовый броситься вперед, Носдорф завопил:
– Стоять!
Он вытянул вбок одну руку, и под плащом, помимо изношенной одежды из прошлого тысячелетия, показалась кудрявая головка Мэнди.
– Лучше возьми свою шавку обратно на поводок и кровососа вместе с ним! Вы ведь не хотите, чтобы ребенок пострадал?
– Мэнди? – Мона испуганно закрыла руками рот. Казалось, что девочка спала и абсолютно неподвижно висела в воздухе прямо рядом с вампиром.
– Что, с этим даже твой бог не может тебе помочь? – Глаза Носдорфа светились в темноте. Мысль о манном вампире в сочетании с нелепым прозвищем заставила Мону недооценить опасность, исходящую от этого мужчины. Очевидно, дело действительно в ней, а точнее, в ее силах, и ради этого он готов поставить на кон чужие жизни. Побледневший ребенок под его чарами – это вина Моны. Она не имела права мешать расследованию музея, чтобы спасти свою задницу. Они уничтожили все доказательства, только чтобы их не уволили и чтобы избежать штрафа от ведомства. Но что такое запрет на колдовство по сравнению со свободно разгуливающим преступником?
Она смело шагнула вперед. Ею двигало чувство вины. Бальтазар схватил Мону за руку, с ужасом глядя на нее, но она ему улыбнулась:
– Все в порядке.
Он неохотно ее отпустил.
– Выкладывай, чего ты хочешь? – потребовала она. Ее ладони вспыхнули, и она была рада своим силам. Сегодняшний день покажет, насколько разрушительны они на самом деле. Мона называла их дефектными, однако это было не так. Огонь – часть нее и реагировал так же чувствительно, как она сама. Она судорожно вздохнула. Если Носдорф тронет хоть волос на голове девочки, то узнает, насколько чувствительно на это отреагирует Мона.
– Отдай мне свое чудо! – Голос вампира дрожал от жадности.
– М-мое что? – оторопела она.
– Ты украла у меня мое чудо! Ты, жалкая тварь, привязала к себе с его помощью бога, да? Но… но если хочешь спасти этого ребенка, то… подчиняйся мне! – В тусклом свете магического огня сверкнули его зубы. – Иди сюда!
– Не слушай его, он вынудит тебя использовать меня, – предостерег Бальтазар. Именно этого она и боялась. В чужих руках подобный договор станет опасным оружием, а вампир явно все знал. Она якобы украла у него чудо – Мона догадывалась, что это связано с Сонотепом и его божественным даром.
– Ведьма! Промедление может дорого тебе обойтись! – Носдорф поднял свободную руку, и несколько язычков магического пламени повторили его жест. Под ним, в черноте баржи, что-то зашевелилось. Борис и Бен тут же снова встали в оборонительную позицию.
Мона узнала эти звуки. Какими бы смешными они ни казались в прошлый раз, здесь и сейчас свистящий шепот «Засосать, убить, заколоть, сломать», с легким эхом произнесенный хором множества голосов демонов-слизней, был страшнее любого фильма ужасов. Они буквально вытекали из лодки, разбухая на земле, и вскоре над судном поднялась огромная версия слизня. Длинный и худой, с болтающимися в воздухе руками, он напоминал надувного аэромена, которого часто можно увидеть на автозаправках. Только зеленоватое свечение повторяло форму похожих на смолу существ. Судно ожило, и мрак сгустился.
– У тебя нет выбора! Вам не хватит времени добраться до ребенка вовремя. Пусть они лишь задержат вас, но до тех пор… до тех пор все будет кончено!
Мона неуверенно сделала шаг вперед, однако Бальтазар ее остановил.
– Нет! Что, по-твоему, произойдет дальше? Он навредит еще большему числу людей.
– Н-но мы должны ей помочь! – в отчаянии всхлипнула она, и архидемон тоже нахмурился. Его взгляд метнулся к ней, к вампиру, вернулся к берегу. Она еще не видела его растерянным, и это вызвало у Моны неприятную панику.
Носдорф рассмеялся:
– Если не этот ребенок, то другой! Думайте быстрее! – Благодаря шантажу он находился в выигрышном положении. Чтобы окончательно ее убедить, вампир снял с девочки сонные чары. Мэнди заторможенно подняла голову и медленно моргнула. Особенно яркий всполох магического огня осветил ее лицо. В голубоватом свете малышка выглядела пугающе бледной. Она удивленно завертела головой и посмотрела сначала на Носдорфа, а потом вниз.
– Мона? – пискнула девочка и сразу начала извиваться. – Эй! Отпусти меня!
Вампир тем временем схватил ее обеими руками и выставил перед собой.