Мона помотала головой. Какой бред. Фонари, демонический рейв… естественно, после такого выключится свет. А по небу по ночам летали птицы и ползли облака. С каких пор она стала такой пугливой? Корица или манная каша, они так похожи, а она так устала.
Прямо за ней раздался странный крик, и Мона моментально пригнулась, закрыв руками голову. Сверху что-то пролетело, и как только она подняла голову, перед ней выросла большая тень.
– Ведьма одна в лесу, – мрачно пробормотал силуэт.
Мона тихо взвизгнула. Ей было так страшно, что ладони дали осечку и вспыхнули. Два глаза моргнули при виде фиолетового свечения и критично посмотрели на нее. Перед ней стоял Бальтазар, и стоило Моне сообразить, что это ее архидемон, она буквально бросилась ему на шею и вцепилась в него.
– О’кей. Это что-то новенькое, – прокомментировал ситуацию тот. От него пахло сигарами. От него пахло адом. От него пахло спасением. Ее хватка стала еще крепче. Он нерешительно и неловко похлопал ее по спине.
– Здесь что-то есть, – трясущимся голосом выпалила она.
– Серьезно?
– Что-то черномагическое.
– Но я бы почувствовал… А я вижу только довольно жирного ворона. – Он вытянул руку и указал на птицу. Мона осторожно отстранилась и проследила за его жестом, однако все равно ничего не увидела в темноте.
– Н-нет. Я не об этом. Тут было что-то в воздухе и… – Ее тут же снова охватила дрожь ужаса, и она сильнее вцепилась в демона. Тот на мгновение замер, наверно, осматривался. Она услышала, как он вздохнул.
– Я, конечно, не вампир, но по меньшей мере тут, в округе, ничего не вижу и ничего не чувствую, кроме остатков дешевой теневой магии, – объяснил Бальтазар, и как по команде около них включился уличный фонарь… зажужжал, мерцая, опять погас, затрещал, зажегся.
– На… из… на… значит, просто дефект? – заикалась Мона.
Это уже чересчур. Работа, новые проклятия, странные задания каждую ночь, так много ночи, постоянно ночь, постоянно темно, ей всегда приходилось работать в темноте, гулять, ходить за покупками – потом еще взлом с опасными магами, – Мона устала, и ее разум определенно играл с ней злые шутки. А теперь еще и перепугалась из-за ворона, стыд-то какой. По какой причине вампир из музея стал бы ее преследовать и подкарауливать? Абсурд. И все же. Только что парк изменился, и плевать она хотела, иррациональны ее страхи или нет. Довольно. Она снова уткнулась лицом в грудь Бальтазара и, захныкав, закрыла глаза. Архидемон протяжно вздохнул.
– Не имею ничего против обнимашек в парке, но… отнести тебя домой?
Мона смогла лишь кивнуть в ответ, и когда ее окутало уже знакомое адское пламя, ощутила странное облегчение.
Глава 17. Тучи
Этот август начался многообещающе. Из-за изменения климата и положения солнца в стране несколько недель царила ужасная жара, и Мона как никогда наслаждалась своей жизнью ночного сторожа. Но так же быстро, как жара взяла Германию в удушающий захват, она и отступила. Лето заглядывало к ним совсем ненадолго, опустошая земли лесными пожарами и засухой и оставляя после себя лишь воспоминания о жажде, солнечных ожогах и комарах.
Светлокожей Моне не нужно было становиться вампиром, чтобы гореть на таком полуденном солнце. Соответственно, сегодня она тоже выходила поздно, но так, чтобы успеть зайти в магазин перед работой. И, разумеется, выбрала для этого первый прохладный и дождливый вечер за всю неделю.
В продуктовом магазине на углу пахло дождем, сыростью и по́том. Она решила отложить еженедельные закупки – ей и десяти минут не вынести этот запах. Всегда находились люди, которые ходили по городу без защиты, а иногда и полуголые, даже когда уже становилось слишком холодно для шортов и оголенных пивных животов. Но как бы жарко или холодно ни было, они потели. Конечно, они в этом не виноваты, но нос Моны это, к сожалению, не волновало.
Само собой, два таких экземпляра буквально зажали Мону на кассе. Но не просто какие-то там – их называли мастерами гриля. Они были знамениты умением превращать мясо в черные угольки, а пиво – в мочу и дополняли все это изобилием хитов. Естественно, в их вечеринках всегда принимали участие громко орущие соседи. Подтверждая вышеперечисленное, парень перед ней с грохотом вывалил на ленту две упаковки пшеничного пива по шесть банок рядом с углем для гриля, целой горой колбасок и тремя литрами жидкости для розжига. Хмыкнув, он почесал свои обвисшие шорты-бермуды. Мона предпочла бы обойтись без таких ярких впечатлений. Судя по этому особо прожаренному солнцем персонажу, не только оборотни питались одним мясом.