Мона подняла руку, щелкнула пальцами. Фиолетовое сияние осветило ее лик, магия приготовилась слушать свою владелицу.
– Респектабельная. Взрослая. Женственная. Мрачная, – прошептала она своему отражению в зеркале, сосредоточившись на стиле, к которому стремилась. – Заколдовать.
Еще один щелчок пальцами. Этого слова и жеста было достаточно: на мгновение зеркало будто затуманилось, но через пару секунд отражение снова прояснилось, и оттуда на нее смотрела свеженакрашенная Мона.
– О нет… – Темно-фиолетовая помада, смоки-айз, чересчур объемные ресницы, легкий розовый румянец на бледных щеках – будь она секретаршей в офисе и желай кого-нибудь соблазнить, возможно. Мона протяжно вздохнула. Но времени у нее не осталось, сойдет и это. В шкаф тоже можно не заглядывать, вместо этого она поспешила к большому трюмо, потому что другое зеркало в ванной должно будет какое-то время отдохнуть от магии. Она повторила игру. Щелчок. Пламя. Четкие слова. Респектабельная. Взрослая. Женственная. Мрачная. Маленькое черное платье. Щелчок, громкое «Заколдовать», и фокус-покус готов.
Колдовать было намного проще, чем представляли себе обычные люди. Все дело в руках, руки ведьм и колдунов обладали силой превращать фантазию в реальность. Только для демонов и других существ, призывов нежити, для чего-то подобного требовались сложные ритуалы. Для простых же вещей вроде одежды хватало искры воображения, но с ней Мона явно немного увлеклась. Маленькое черное платье оказалось таким коротким, что придется все время следить за тем, чтобы не раздвигать ноги. Неистовый писк мобильника заставил ее буквально вылететь из квартиры. Она лихорадочно ощупывала себя – неужели забыла нижнее белье? Плевать. Платье красивое. Закрытое спереди, оно скрывало ее печати, зато, увы, с открытой спиной. Черные кожаные ботинки придавали ее образу оттенок панка, так что она осталась довольна.
Единственное, без чего Мона могла бы обойтись, – это взгляд Бальтазара, когда она маленькими шажочками возвращалась во двор. К сожалению, узкое платье существенно ограничивало свободу движения. Демон раскрыл рот, чтобы что-то сказать.
– Закрой пасть! – рявкнула она.
Так что он ограничился широкой улыбкой, подхватил свой портфель и раскинул руки.
Всего один столб огня спустя они материализовались перед парковкой ЗАГСа, а еще через десять минут шагали мимо залов бракосочетаний. Усталый худощавый служащий отправил их в коридор с кабинетами – ждать, пока их вызовут. Им предстояло подняться по широкой лестнице. На лучший мрамор и золото не поскупились. Надежда Моны просто зайти в маленький уродливый офис, что-то подписать, а потом с криками убежать оттуда рухнула. ЗАГС оказался пафоснее, чем свадебная часовня, в которой обвенчались ее родители, а мать Моны приложила много усилий, чтобы превратить здание в сказочный замок Барби. Однако ведомство со своими люстрами, коврами и статуями в доспехах составляло ему достойную конкуренцию. Повсюду нарядно одетые люди, цветы, из каждого угла слышны аплодисменты, смех и всхлипы. Здесь женились что есть силы, демонстрируя белые свадебные платья: от уцененных до сшитых на заказ. Мона нервно одергивала свое короткое платьице, когда они пошли по широкой лестнице на следующий этаж.
– Ты что, без нижнего белья? – раздался рык над ее плечом, и она прокляла толпу на ступеньках, из-за которой демон шагал за ней, очевидно глядя на ее задницу. Мона предпочла не комментировать его фразу. Однако, к ее удивлению, он подошел так близко, чтобы больше никто случайно этого не увидел. – Тебе действительно стоит попрактиковаться в колдовстве или это специально?
– Определенно нет, – ответила на его смех шипением, подозрительно похожим на кошачье.
Может, даже лучше, если он в хорошем настроении скажет «да» перед сотрудником ЗАГСа, потому что Мона была готова к его вспышке ярости. Рано или поздно до него тоже дойдет, что все это означает. В их документах нет пункта о брачном договоре, так что, если найдется способ разорвать их союз… Моне, вероятно, никогда больше не пришлось бы задумываться о деньгах. Хотя он наверняка уже давно об этом подумал. Она неуверенно обернулась и заглянула в его блестящие глаза, выражение которых ей не удалось толком расшифровать.
Второй этаж. Холл, похоже, оформляли исключительно для молодоженов. Многочисленные фигурки голубей болезненно напомнили Моне о визите в ведомство и Сабине Сабинсен. Она буквально слышала, как ворковали каменные скульптуры. Они сидели на колоннах, витых украшениях и столиках. Повсюду стояли пафосные мраморные вазы с искусственными розами, а на стенах висели широкие ленты-баннеры, девизы на которых вызвали у Моны легкую тошноту. Перед фразой «Любовь исцеляет все раны» она ненадолго остановилась, борясь с желанием просто-напросто сжечь розовую полоску с золотыми буквами.