Тем не менее она не повелась на его странное спокойствие. Древний бог или нет, на его месте она бы кипела от ярости. Одна мысль о том, что ее бы постоянно кто-то призывал из-за любой фигни… Внезапно осознав, что однозначно следовало бы вести себя с ним добрее, теперь уже Мона изнуренно застонала.
– Черт, – выругалась она. – Да, ладно. Я… я не хочу показаться неблагодарной, просто…
– Устала, – ответил за нее он.
– Да.
– Я тоже.
– Отлично.
– Великолепно.
Как только они обменялись первыми честными взглядами, заскрипели дверные петли, и Мона вздрогнула.
– Господин Хасс? Госпожа Носфератух? – в коридоре раздался низкий мужской голос, и они одновременно повернулись. В дверном проеме показался хорошо сложенный мужчина с белыми волосами, трехдневной щетиной, несколькими шрамами на лице и взглядом, который составлял серьезную конкуренцию горящим глазам Бальтазара.
– Ведьмак… – пробормотала Мона и сжала губы. Судя по его виду, это был ведьмак, когда-то состоявший на действительной военной службе. В их кругах жили очень долго, и раньше в основном колдуны устремлялись в мир на охоту за чудовищами и пытались тем самым что-то доказать.
Ведьмак протянул им руку, Мона осторожно ее пожала, а вот с Бальтазаром они, кажется, решили немного помериться силами. Хрустнул сустав, она не знала, чей, но после этого они друг друга отпустили. Мона тихо откашлялась, чтобы мужчины наконец перестали сверлить друг друга взглядами.
– Геррит ван Фива, очень приятно. Присаживайтесь. – В голосе ведьмака слышалась легкая подозрительность, а может, просто усталость. Трудно сказать. Его кабинет, к облегчению Моны, выглядел вполне нормально, и большая группа людей сюда не влезла бы. Украшения не выходили за рамки приличия, даже два стула перед столом оказались простой неудобной деревянной мебелью без излишеств, и она медленно опустилась на один из них. У одной стены стоял огромный аквариум, и она спросила себя, кто, черт побери, держит плотву в качестве аквариумных рыбок. Затем ее взгляд переместился к молодому человеку у окна, чья одежда явно вышла из моды еще в Средневековье. В руках он держал укулеле и радостно улыбался Моне. Шляпа и раскачивающееся на ней перо не предвещали ничего хорошего.
– Привет! – Ван Фива продолжал улыбаться, и Мона ему кивнула. Тем временем Бальтазар и сотрудник ЗАГСа тоже сели.
Стулья были чересчур маленькими для двух крупных мужчин, между которыми до сих пор шла дуэль неодобрительных взглядов. Такие существа, как этот демон, раньше точно находились в расстрельном списке ведьмака.
– Сначала я должен вас поздравить, – прозвучало так, будто кто-то заставлял его это сделать, – с заключением сделки и решением пойти вместе по Дороге жизни.
– Можно это опустить? – вмешался Бальтазар. Господин ван Фива пожал плечами, от мрачной улыбки на щеках появились ямочки.
– Репейник? – Он повернулся к молодому человеку у окна, который опять расплылся в широкой улыбке, и его пальцы скользнули по струнам укулеле. Мона услышала низкое недовольное бурчание Бальтазара, но это, похоже, никого больше не волновало, так как бард затянул веселую песенку с высоким потенциалом прилипчивости. Приятный голос, только звучание струнного инструмента никак ему не подходило. Моне показалось, что она уже слышала этого парня на каком-то средневековом фестивале. Безвкусный куплет о любви и ответственности перетек в мелодию, которая будет преследовать ее еще несколько дней.
– Еще один куплет, и он вылетит из окна. – У Бальтазара лопнуло терпение и загорелись глаза.
Пальцы громко дернули струны, и бард топнул ногой.
– Вы ничего не смыслите в искусстве!
– Репейник, – Ведьмак примирительно поднял руки, – можешь подождать снаружи. У нас потом еще два волшебника, у них особые музыкальные пожелания.