Оставалась, правда, одна неувязка, владелец «форда» мог в любой момент обнаружить пропажу и позвонить копам. «Форд» сразу объявят в розыск, а мне не хотелось, чтобы копы помешали довести дело до конца.
Вот тут пригодился и «меркурий».
Работал я быстро. Снял номерные знаки с «меркурия», перенес их к «форду», снял номерные знаки с «форда», закрепил на нем номерные знаки с «меркурия», опять пересек улицу, поставил номерные знаки «форда» на «меркурий». Произведенный обмен номерных знаков менял ситуацию в мою пользу. Владелец «форда» сообщит в полицию об угоне, а вот владелец «меркурия» и не заметит, что на его автомобиле стоят совсем другие номерные знаки. Так что полиция ничего не узнает. Копы будут искать «форд» совсем с другими номерами, не обращая на мой ни малейшего внимания. Что очень даже меня устраивало.
Обе пары пластин с номерными знаками я тщательно протер носовым платком, затем натянул на руки обычные резиновые перчатки, из тех, что продаются в аптечных магазинах. После этого огляделся, произнес короткую молитву и открыл дверцу «форда». Сел за руль и занялся проводами, подведенными к замку зажигания. Заводить автомобиль без ключа я научился в четырнадцать лет. Такие навыки с возрастом не забываются.
Мотор замурлыкал. Тихим ходом я подкатил к перекрестку, повернул раз, другой, третий, а потом выехал на шоссе и взял курс на север, в сторону Чешир-Пойнт. Скардейл я покинул без сожаления. Прекрасное место для автомобильных воров, но жить там мне бы не хотелось.
Сравнения с Чешир-Пойнт Скардейл не выдерживал. На участках, площадью в акр и больше, стояли огромные особняки, от которых шел запах денег. Жить здесь могли только богачи.
Покружив по городу, я нашел Роскоммон-драйв. Она была пошире остальных улиц, а посередине тянулась разделительная полоса, пять ярдов зеленой травы и кустов. Поглядывая на номера домов, я добрался до особняка Брассаров. Я и раньше представлял себе этот дом. Но открывшееся моим глазам превзошло все ожидания. В мгновение ока образ Л. Кейта Брассара, наркобарона, стерся из памяти, уступив место образу респектабельного бюргера. Глядя на лужайку, на огромный вяз, я видел перед собой благообразного старичка. С немалым трудом мне удалось избавиться от этой иллюзии. Я напомнил себе, что не такой уж милый этот старичок, а особняк, который я видел перед собой, оплачен сотнями искалеченных жизней. И женат он на женщине, которую я люблю. Я напомнил себе, что он — отъявленный мерзавец, и я намерен застрелить его именно как отъявленного мерзавца, так что совесть моя будет чиста.
Теперь предстояло найти железнодорожную станцию. Мона говорила, что по утрам он шел на станцию пешком, а машину оставлял ей. То есть станция располагалась поблизости, и мне лишь предстояло выяснить, где именно.
Станцию нашел «форд», я не приложил к этому ни малейших усилий. Он ехал и ехал, пока не остановился возле невзрачного, выкрашенного в коричневый цвет здания, мимо которого тянулись рельсы. А затем «форд», демонстрируя великолепную память, быстренько отыскал обратную дорогу к Роскоммон-драйв. На это у него ушло семь минут.
Передо мной встала задача: как убить время. Я подумал о том, чтобы припарковаться у дома Брассара и подождать его. Но он мог выглянуть из окна, увидеть «форд», что-то заподозрить… Поэтому я отправился на поиски закусочной.
Естественно, нашел. С автостоянкой, куда я и свернул. Заглушил мотор, снял перчатки, сунул в карман. Кофе мне подали черный, крепкий, горячий.
Вернувшись к «форду», я натянул резиновые перчатки, а уж потом открыл дверцу, сел за руль и снова поехал на Роскоммон-драйв.
Часы показывали половину девятого. Очень хотелось курить. Но я отказал себе в этом удовольствии, помня о том, какие чудеса творят с табачным пеплом полицейские эксперты. Рассудком я понимал, что это не имеет значения. Они могли раскопать все: какую марку сигарет я курю, какой зубной пастой пользуюсь, ношу семейные трусы или плавки, но все это не позволит им назвать мои имя и фамилию. Никоим образом копы не могли связать меня и Брассара. Даже если у них будут все мои приметы.
Но курить я все-таки не стал. Опустил стекло в передней дверце со стороны пассажирского сиденья, расстегнул пиджак и вытащил из-за пояса револьвер. Сжал в руке, положил указательный палец на спусковой крючок. Странные ощущения вызывает револьвер, если держать его в руке, затянутой в резиновую перчатку.
Без четверти девять.
Дубовая дверь распахнулась. Я увидел Брассара, в деловом костюме, с кейсом в руке. Мона провожала его, вся такая домашняя, в бигуди. Он повернулся и они поцеловались. Потом Брассар зашагал к станции, удаляясь от меня, а Мона вернулась в дом. Я тронул «форд» с места, медленно сокращая разделявшее нас расстояние.