Посему эдельвейсы Бенедикты вызвали среди монахов много толков и пересудов — всем им было хорошо известно, что лишь самые отчаянные из охотников отваживаются посещать берега таинственного озера. О, Бенедикта — нежное дитя, превзошедшее храбростью многих! Она блуждала там совершенно одна, в страшной дикой местности, она преодолела чудовищную отвесную стену, чтобы добраться до того места, где растут цветы, которые она собрала в благодарность мне. Я ни минуты не сомневался, что это сам Господь Бог хранил ее от опасностей для того, чтобы я, ничтожный слуга Его, смог углядеть в том верный знак, что я должен трудиться не щадя живота своего и спасти ее грешную душу для вечного блаженства.
Стало известно мне и иное: в этой стране прекрасные цветы еще и знак глубокой и искренней любви — юноши дарят их своим избранницам, а девушки украшают ими шляпы своих возлюбленных. И мне стало ясно, что, даря цветы мне, скромному служителю Божьему, Бенедикта, может быть, сама о том не догадываясь, дарила их Церкви, движимая любовью к Богу.
Постепенно я привыкал к этой горной стране. Дни проходили за днями, и я уже без труда находил тропинки в лесах, темных ущельях и на склонах гор, когда бродил по окрестностям.
Меня часто посылали в дома крестьян, хижины охотников и пастухов, и я нес — кому лекарство от недуга, а кому и последнее утешение для души. Отец-настоятель говорил мне, что видит большой смысл и пользу в том, что я делаю, к тому же я был самым молодым и сильным из монахов и мне было легче, чем другим братьям, добираться в самые отдаленные уголки страны. Здесь, в этой горной местности, нередко случалось, что охотник или пастух срывался со скалы, и находили его не сразу — днями позже, едва живого. Медицина была бессильна, тут я и приходил на помощь: если нельзя врачевать тело, то надо подготовить душу и проводить ее в последний путь.
Это высокая честь, и если я ее достоин, то пусть Всевышний очистит мое сердце и оградит душу от всех земных страстей и соблазнов.
XI
Монастырь отмечал большой церковный праздник, и я хочу рассказать о событиях, которым был свидетелем.
За много дней до праздника начались приготовления. Все братья очень старались, и всем нашлось дело. Одни украшали храм сосновыми и еловыми ветвями. Другие собирали цветы. Особенно замечательны были альпийские розы — стояла середина лета, и по склонам гор они цвели в изобилии. Из них вили гирлянды, которыми украшались здания монастыря. За всеми приготовлениями неустанно наблюдал сам отец-настоятель.
Утром праздничного дня был крестный ход. К вящей славе Святой Церкви это было прекрасное и грандиозное зрелище. Отец-настоятель важно выступал впереди, а над ним колыхались пурпурные шелка балдахина. Рядом с ним шли и другие отцы церкви, а он сжимал в руке святое распятие. Я и вся братия двигалась следом, неся зажженные свечи и распевая псалмы. А за нами и миряне, огромной толпой, одетые в свои лучшие одежды.
Однако наиболее живописную часть процессии составляли горцы и рабочие соляных копей. Во главе их, на прекрасной лошади, в роскошных одеяниях двигался сам Соляной мастер. Он выглядел величественно: с саблей на боку, в шляпе, украшенной перьями, над высоким благородным лбом. Следом за ним, тоже верхом, двигался Рохус — его сын. Когда мы остановились у входа в монастырь, я попытался повнимательнее рассмотреть юношу, и тот показался мне пустым и самовлюбленным человеком. Даже здесь он вел себя легкомысленно: сбив шляпу набекрень, с вожделением разглядывал девушек и женщин. На нас, монахов, он глядел презрительно. Боюсь, он не был добрым христианином, но более красивого существа мужского пола я никогда не встречал: высокий и стройный, как молодая ель, с золотистого цвета локонами и светло-карими глазами.
Управляющий соляными копями был очень важным лицом в этом краю. Властью он обладал не меньшей, нежели наш настоятель. По закону он назначался самим герцогом и к тому же обладал всей полнотой судебной власти. Он мог даже осудить человека на смерть, если тот обвинялся в убийстве или в другом не менее тяжком преступлении. Но, к слову сказать, Всевышний поступил справедливо, наделив огромной властью именно этого человека, — он сочетал в себе твердость с мудростью и рассудительностью.