- Мне жаль, что наша любовь - такое бремя для тебя, Дзебу. Но, кажется, у тебя почему-то есть силы расстаться со мной. - Казалось, он старается сделать вид, что страдает так же, как она, но это не могло быть правдой.
- Если я откажусь от этой обязанности, мой внутренний взор затянется облаками, а мой контакт с Сущностью прервётся.
- А я и наша любовь должны быть принесены в жертву твоим духовным достижениям? Вот что не нравится мне во всей этой погоне за внутренним зрением, или озарением, - называй это как хочешь. Это не что иное, как эгоизм духа!
Дзебу удивлённо кивнул.
- Давным-давно Тайтаро покинул мою мать, Ниосан, чтобы следовать за своим внутренним голосом. Она погибла во время резни в Храме Цветущего Тика. Когда он рассказал мне, как она умерла, был момент, когда я возненавидел его за то, что он покинул её. Так же, как ты должна ненавидеть меня сейчас. Но ты узнала сатори. Поэтому ты должна знать, что в озарении мы осознаем, что индивидуальное самосознание - всего лишь иллюзия. Мы все части Сущности.
Она снова заплакала. Она чувствовала себя беспомощной - она не смогла тронуть его своим гневом. Она пережила достаточно из того, о чем он говорил, чтобы понять его. Но все равно она не сможет отказаться и не откажется от него!
- Откуда ты знаешь, что отречение от нашей любви не повредит твой драгоценный внутренний взор? - спросила она. - Почему ты так уверен, что то, что ты решил, правильно?
- Я не уверен, - сказал он. - Быть уверенным, что поступаешь правильно, - вернейший способ заблудиться. У нас, зиндзя, есть способы напомнить себе, что то, что мы делаем, не обязательно правильно. Но я знаю, что должен сделать это, также как шесть лет назад я знал, что должен ответить на твой призыв и прийти к тебе в Камакуру. Чем глубже мой внутренний взор, тем больше за меня выбирает Сущность.
Она презрительно усмехнулась.
- Когда задаешь монахам трудные вопросы, они всегда скрываются за словами, которые невозможно уловить, как облака дыма.
Удивлённый, он снова заплакал, взял её рукав и промокнул глаза.
- Это так напоминает мне то, что сказала моя мать, когда я стал читать ей наставления. "Твои слова гремят, как пустое бревно в храме", - сказала она. Мне понятны твои чувства. Тем не менее, ты понимаешь, что глубоко в моих словах, как бы пусты они ни были, есть истина.
- Истина такова, что ты собираешься покинуть меня, - прошептала она, задыхаясь.
- Я не собираюсь уезжать сегодня или завтра, моя любовь, - сказал Дзебу. - Я уеду лишь весной. Мы с Сакагурой снарядим небольшой корабль и отплывем в Китай. Сакагура ещё не знает, что я решил взять его с собой. Но он хочет быть моим учеником, а мне нужен кто-то, кто поможет мне пересечь океан и станет моим спутником после этого. Я вернусь, Танико. Будь уверена в этом. Одна из причин, по которой я совершаю эту поездку, это то, что я смогу вернуться к Ордену с новыми сокровищами знания. Я вернусь, и после этого мы будем вместе навсегда. Я обещаю тебе это!
Её ярость и горе выплеснулись, но не в крике, как прошлой ночью, а в потоке речи, прерываемой всхлипами;
- А я обещаю тебе, что, когда я засну, мой рассерженный призрак будет покидать моё тело и следовать за тобой по всему миру, он будет мучить и терзать тебя, пока ты не сойдёшь с ума. Как я сойду с ума здесь, если ты покинешь меня. Я думаю, ты уже сошёл с ума! После того как нам приходилось жить порознь так часто в нашей жизни, можешь ли ты по своей доброй воле отвернуться от меня? Даже если ты действительно вернешься, пройдет десять лет или больше. Может быть, я уже умру! Я умру! Разве ты забыл, что, когда мы были мальчиком и девочкой, здесь, на этом месте, так много лет назад, ты поклялся, что будешь моим навсегда? Ты не любишь меня по-настоящему! Никогда не любил! Я была всего лишь той, к кому ты возвращался после своих легендарных подвигов. Если ты покинешь меня сейчас, Дзебу, я навсегда возненавижу тебя. Навсегда!
Дзебу обнял ее. Сначала она попыталась оттолкнуть его, но он держал её крепко, и вместо гнева она в его объятиях почувствовала утешение. Боль тянула её изнутри, как будто внутри неё затаился чудовищный краб и старается вырваться наружу. Указательным пальцем Дзебу вытер слезы с ее щек. В лесу стрекотали сверчки. Показалось ли это Танико, или в их стрекотании была печаль оттого, что наступает зима и все маленькие насекомые скоро умрут? "Я и он скоро тоже умрем, - подумала она, - и наша любовь погибнет навеки".
- Есть еще одна причина, по которой я должен сейчас уехать, - мягко сказал он. - Рассказывал ли тебе Саметомо о том, как мы поссорились перед тем, как он уплыл в кобая Сакагуры?
- Он рассказывал мне, что рассердился из-за того, что ты настаивал, чтобы воины не пускали его в битву.
- Он сказал, что наша любовь становится национальным скандалом. Храмы, семьи воинов, народ теряют уважение к тебе. Он никогда бы не сказал мне этого, если бы не рассердился, но это правда.
- Смешно!
- Танико, ты сама говорила, что то, что мы любовники, уже больше не секрет. Мунетоки и Саметомо нуждаются в тебе. Они будут нуждаться в тебе, пока Саметомо не вырастет. Чаще всего путь, ведущий к озарению, это просто выполнение своего долга так хорошо, как только можешь, в соответствии со своим местом в мире. Для тебя этот путь заключается в том, чтобы принять мой уход и трудиться для того, чтобы сделать бакуфу сильными. Твой долг в том, чтобы сохранять фигуру Ама-сёгун яркой и блестящей!
Он всё ещё держал её в объятиях. Одна часть её хотела поднять голову и поцеловать его губы, такие зовущие, окруженные белой бородой, другая хотела оттолкнуть его, уйти с этой вершины горы, важность которой для них он предал, и больше никогда не видеть его. Она ненавидела все эти разговоры об озарении. Оно не имело ничего общего с жизнью и с любовью. Но она знала, что это правда. Она была пленницей своего положения. Но она может отказаться от своего положения. Или предложить сделать это. Если он поймет, что она готова отказаться от всего ради него, тогда, конечно, он пожелает отвернуться от Ордена ради нее.