Они продолжали свой путь и после заката. Танико отказывалась остановиться до тех пор, пока они не достигнут края стены. Отряд сегуна уже присмотрел себе квартиры в маленьком замке кенина, чьё имение было расположено за Имацу, в южной части стены. Маленький господин, вышедший за ворота, вытаращил от изумления глаза и был очень горд, когда узнал, что его просят предоставить убежище отряду сегуна. Несколько служанок Танико были посланы вперед, чтобы приготовить ей спальню. Они выбежали из главной башни замка, щебеча, как птички, как только увидели, что Танико проехала сквозь ворота. Во внутреннем дворе замка Дзебу повернулся к Танико, которая, закрыв глаза, соскользнула из седла к нему на руки. Невзирая на пронзительные крики служанок, он понёс её по ступеням в замок. Сердце Дзебу снова наполнилось любовью и гордостью, когда он увидел, как она прильнула к нему. Он прошел вслед за девушками в прохладную комнату в верхнем этаже башни, где сегодня будет спать с нею. Здесь слишком много народу. Он будет сегодня спать, как стражник, у входа в её комнату.
Опустив её, он прошептал:
– Это самое прекрасное, что только может быть. Ты заслуживаешь поклонения, как богиня!
Она открыла свои карие глаза и слабо улыбнулась ему:
– Не богохульствуй!
– Я только хочу воздать тебе должное, моя любовь.
– Я заслуживаю не большего почитания, чем любой из окружающих тебя людей, Дзебу-сан. Завтра они будут сражаться до последней капли крови за Страну Восходящего Солнца, и многие из них погибнут. Я хочу, чтобы они видели во мне символ того, что они защищают и за что готовы умереть. – Она вздохнула. – Вот видишь, как я самонадеянна!
Её голос ослаб, и глаза закрылись. Дзебу сел позади, глядя на неё, его глаза наполнились слезами. Он посмотрел, нет ли поблизости Мунетоки и Саметомо, всё ещё не снимая оружия и не выпуская из поля зрения Танико.
– Если бы она была мужчиной, какого бы мы имели сегуна! – сказал Мунетоки. – Прошу прощения, ваше высочество.
– Не надо просить моего прощения. Вы совершенно правы. Это ошибка судьбы, что она женщина и, следовательно, подвержена всем женским слабостям.
Саметомо с грустью посмотрел на Дзебу. Казалось, он хотел сказать еще что-то, но только кивнул головой на прощание и вышел вместе с Мунетоки, задвинув за собой шози.
Дзебу разделся, аккуратно сложил в углу комнаты своё снаряжение и оружие. Он развернул футон поперек входа в комнату, положил свой меч зиндзя рядом с подстилкой и лёг. Боль от подошв его усталых ног разлилась по всем членам и суставам, приведя его в полуобморочное состояние. Он только и успел подумать, как хорошо, что этот длинный пеший переход настолько истощил его, что он уснет в предвкушении завтрашнего сражения…
– Шике Дзебу, вставайте! Вставайте!
Он почувствовал себя так, как будто совсем не спал. Всё тело его ломило. Что случилось с ним? В течение многих лет он успевал вскочить раньше, чем кто-то приблизился к нему, спящему. «Я старею, – подумал он. – А это кто?» Он открыл глаза и увидел перед собой лицо Саметомо. Глаза юноши возбужденно блестели. Лучи утреннего солнца проливались сквозь отверстия в оконных ширмах.
– Они пришли, шике! Монголы! Ночью!
В этом замке решено было заночевать потому, что его башня была построена на высоком холме и оттуда был хороший обзор бухты, залива. Мунетоки уже был у окна на северной стороне.
– Вон они, – сказал он.
Дзебу и Саметомо тоже подошли к окну. На серой линии горизонта за островом Шинга виднелось множество разноцветных точек. Они молча наблюдали за тем, как эта линия, состоящая из точек, медленно расширялась с севера на юг, заполняя весь горизонт. Вначале между точками еще были просветы, но они становились все меньше и меньше, и вот уже весь горизонт целиком покрылся бесчисленными белыми флажками, пока еще крошечными, – парусами флота Кублай-хана. Обманчиво мирный вид, подумал Дзебу. То, что они видели отсюда на море, было лишь частью флота захватчиков, девятьсот кораблей из Кореи. Потом они соединятся с четырьмя тысячами кораблей Южного флота Янцзы, идущими из Линьнаня.
Дзебу представил, какая суматоха царит сейчас на этих кораблях в виду берега, который им предстоит атаковать. Наверное, забили боевые барабаны, лошади застучали копытами и заржали в своих стойлах на нижних палубах, слышны громкие выкрики команд. И только рядовые солдаты хранят молчание, пристально вглядываясь в далекий берег, где их, быть может, ждёт смерть. На этой стороне тоже всех охватил жуткий страх. На набережных трех городов, расположенных вдоль стены, окружающей залив, люди готовились к самому большому испытанию в своей жизни.