Теперь Дзебу разглядел говорившего – это был монах Ейзен.
– Правда, уже почти утро. Я слышал, что вы топили монгольские корабли.
– Сенсей! – тут Дзебу поклонился. – Я не знал, что вы не в Камакуре.
Он подошел к своему бывшему наставнику и улыбнулся, увидев в слабом свете луны его полное круглое лицо. Сзади Ейзена сидел очень худой седобородый монах с обритой головой и в черной одежде монахов секты дзен.
– Я здесь ненадолго, – объяснил Ейзен, – только сопровождаю сюда своего товарища в делах, священника Каге.
Дзебу и Каге поклонились друг другу.
– Я теперь организую восстановление храма Дайдодзи в Наро, и это занимает почти всё моё время, поскольку вы, кажется, отказались от этого дела.
При этих словах Ейзен подмигнул бывшему ученику. Дзебу рассказал ему когда-то о том, как выдавал себя за монаха, собирающего деньги на восстановление этого храма.
– Можем мы поговорить в вашей палатке?
Дзебу впустил гостей в свое походное жилище, сам вошел за ними и зажёг свечу. Внешность Каге показалась ему знакомой, но Дзебу не мог вспомнить его, Может быть, это кто-то из тех, кто приходил к Ейзену в его храм, и Дзебу видел его там.
– У меня есть новости о нашем братстве, – сказал Ейзен без лишних предисловий. Дзебу был поражён и озадачен: хотя Тайтаро и сказал ему, что Ейзен принадлежит к их братству, он и его наставник никогда не говорили об этом друг с другом открыто.
– И это грустные новости, – продолжал Ейзен. – Хотя они опечалят вас, помните, что всё в мире идет так, как должно идти. Ордена зиндзя больше не существует. Пока внимание народа было целиком поглощено войной в заливе Хаката, наши монахи, их жёны и дети просто ушли из монастырей. И теперь наши храмы стоят пустые. Никто не охраняет ворота, двери открыты. Когда те, кто живет по соседству, поймут, что произошло, они ворвутся в храмы и монастыри. Можно не сомневаться – они разнесут их по частям, разыскивая те немногие сокровища, которые скопил Орден зиндзя, – и Ейзен усмехнулся.
Тайтаро подготовил Дзебу к концу Ордена, но когда Дзебу услышал, что это произошло на самом деле, горе охватило его душу, монастыри зиндзя были его единственным родным домом. Он словно опять терял Тайтаро.
– Простите, сенсей, – сказал он в конце концов, – но если братство пошло на это, почему я должен горевать о случившемся? Боюсь, я не очень хороший зиндзя.
– Важно не то, достигает ли член Ордена идеала, – вступил в разговор Каге, который всё это время наблюдал за Дзебу с сочувственной улыбкой на лице. – Важно, насколько велики его усилия и стоящие перед ним препятствия. А с этой точки зрения вы один из величайших зиндзя.
Он говорил так, словно знал Дзебу.
– Сейчас нас ожидает много дел, – оживленно заговорил Ейзен. – Многие бывшие монахи-зиндзя отправились сюда, в Хакату, чтобы помочь нашим войскам в войне против монголов. Дзебу, мы просим вас найти для каждого из них службу, соответствующую его способностям. Каге будет помогать вам здесь и окажет любую помощь, какую вы пожелаете.
Дзебу посмотрел на спутника Ейзена полным любопытства взглядом.
– Я, кажется, уже знаком с вами, священник Каге.
– Мы не виделись с вами около сорока лет, господин Дзебу, – с тех пор, как я присутствовал на вашем посвящении. Вы знали меня под именем Фудо.
– Да, теперь я вас вспомнил, – Фудо, высокий и худой! Как я вас тогда боялся! – сказал Дзебу. – Давно, когда Храм Цветущего Тика еще стоял над этим заливом и ваш друг Вейчо был его настоятелем, я спросил его, что стало с вами. Он рассказал мне, что вы не выдержали трудной обязанности посвящать новичков в Орден зиндзя и ушли учиться в храм секты дзен.
– Наша роль в обряде посвящения была мучительной для нас обоих, – сказал Каге. – Вейчо был счастлив, когда его сделали настоятелем, а я – когда Орден приказал стать мне монахом дзен. Я был одним из первых, кто перешел туда из зиндзя. Бедный Вейчо: семья Такаши добралась до него, когда её люди уничтожили Храм Цветущего Тика.
– Мою мать они тоже убили! – печально сказал Дзебу. – Так Согамори отомстил за то, что я убил Кийоси.
– Ты все еще тащишь за собой труп Кийоси? – спросил Ейзен. – Я думал, ты оставил его на дне залива, в этой гавани.
Дзебу покачал головой:
– Всё, что я вижу здесь, в заливе Хаката, напоминает мне об этом дне и о том, что случилось после: уничтожение Храма Цветущего Тика, гибель моей матери, которая сгорела заживо, годы страданий Танико.
Ейзен сурово взглянул на своего бывшего ученика.
– Ты был прав, когда сказал сейчас, что ты не очень хороший зиндзя: твоё чувство Сущности слабо. Разве ты не понимаешь, что тот, кто, действуя, не представлял себе последствий своих дел, не должен чувствовать угрызений совести, когда они наступают? Ты должен жить так, как если бы последствия всех твоих поступков были наилучшими.