– Дарий, твой мир - настоящий рай для любителя фруктов, - рассмеялся Рихтер.
– Да, - гном полной грудью вдохнул свежий воздух. - Я ничего не делаю наполовину.
– Что это значит? - робко спросил Клемент. - Как такое возможно? Я не знаю, что и думать…
– Счастливец, - ответил Дарий. - Чем больше знаешь, тем больше мучаешься.
Они с Рихтером понимающе переглянулись.
– Мне снится сон, - предположил монах. - Всего лишь тяжелый сон. Кошмар.
– А я думал, что тебя сняться сны отличные от этого, - заметил Рихтер. - О подвалах храма, например.
– Верно, обычно меня посещают иные сновиденья, но ведь реальность во сне непредсказуема, в ней возможно всякое. Мне приснилась собственная смерть, бывает и такое…
– Ну, так проснись, если сможешь. Я тоже иногда тешу себя надеждой, что все, что вокруг меня - это только кошмар, и скоро наступит желанный миг пробуждения. Но сон мой почему-то сильно затянулся…
Монах еще раз посмотрел вокруг, и ему пришлось признать правду. Он был мертв, и не мог вернуться обратно.
– Да разве я много прошу?! - закричал Клемент с яростью. - Всего один час жизни! Я не хочу умирать, даже не попрощавшись с ней! Это несправедливо! За что мне такое наказание? Разве я был плохим человеком? Всегда жил, так как подсказывает сердце, Свет давал мне силы, указывал дорогу. Но если я виноват, то я хочу платить за свои ошибки сам. Она же здесь ни при чем! Каждая душа сама отвечает за себя. Мирра так молода, ей еще рано умирать!
– Но мы не можем отказать ей в ее выборе, - возразил Дарий. - Это еще большая несправедливость.
– А вдруг ее душа навсегда исчезнет? Пускай мы никогда более не встретимся, но ее светлая и чистая душа не должна погибнуть, - взмолился Клемент.
– А откуда тебе известно, что она светлая и чистая? Ты ее столько лет не видел, а люди сильно меняются. Ни один человек не знает другого, потому как никто не знает даже самого себя.
– Я… - монах запнулся, собираясь с мыслями. - Я просто… Чувствую. Душа Мирры… - он замолчал.
– В этом он весь, - Рихтер подмигнул Дарию. - С ним невозможно разговаривать серьезно. О чем бы мы не говорили, речь сразу же заходит о душах.
Клемент сел на траву и обхватив колени руками, опустил голову. Он был сломлен. Выхода не было. Монах смирился со смертью и что с ним будет дальше, его уже не волновало.
– Такова Судьба…- сказал он. - Я многое сделал в своей жизни, но прав я был или нет - не известно.
– Ты рассуждаешь о Судьбе, будто бы знаешь, что это такое, - сказал Дарий. - Это очень сложный механизм.
– Готов понести наказание за свои грехи, - сказал Клемент, вздохнув. - На моих руках человеческая кровь. Нельзя было переступать через черту, но я это сделал.
– Тебя все еще не дает покоя Пелес? - гном присел на траву рядом с монахом. - Он получил по заслугам.
– Кто ты? - Клемент пристально посмотрел на него. - От тебя исходит необыкновенная уверенность, спокойное осознание собственной силы. Словно ты знаешь ответ на вопрос, который еще не был задан.
– Когда люди встречают его на своем пути, то не узнают и проходят мимо, - сказал Рихтер. - Дарий, может, расскажем ему все? Не могу смотреть на эти мучения. Он же все равно потом об этом забудет.
– Тогда какой в этом смысл?
– Ты сделаешь мне приятно, - Смерть довольно улыбнулся. - К тому же, хочется посмотреть на его реакцию.
– Расскажите, что? - спросил взволнованно монах.
– Не торопи события… Всему свое время. Скажи, почему ты выбрал призвание монаха? - Дарий подпер рукой подбородок. - Случайно?
– Это получилось само собой. - Клемент с сомнением посмотрел на собеседника. - Я не уверен, что вы поймете меня.
– Ты можешь говорить все, что захочешь. Здесь некого опасаться.
– Мне кажется, что я всегда знал, что в моем сердце есть… Свет. Уже будучи ребенком, я понимал, что встреча с Создателем неизбежна и обязательно наступит момент, когда все останется позади. С каждым днем, часом, минутой мы все ближе к этой встрече, но это, к сожалению, не означает, что мы ближе к самому Свету.
– Да… - протянул Рихтер. - Ты был прав, я действительно ничего не понимаю.
– Я пошел в орден, чтобы найти самого себя, получить ответы на волнующие меня вопросы, чтобы посредством монашества принести в мир добро. Тогда это казалось мне самым важным. Монахом невозможно стать по принуждению, им надо родиться… Я искал Свет во всем, что меня окружало: в мире, делах, в радостях и горестях. Мне казалось, что любой человек, чувствует в своем сердце Создателя, ведь наши души - его частицы, но со временем я понял, что ошибался.
– Люди не понимали тебя?
– Меня понимали только другие монахи, да и то не все. Я не мог быть откровенен с ними до конца. Да, я знал, что мир не идеален, но ведь, в конце концов, люди должны были избавиться от заблуждений, позаботиться о душе и перестать вести себя так, будто бы они собираться жить вечно. Я всегда поступал, как велел орден. Но потом я разочаровался и в нем. Он внушал людям ложные истины, перекраивал историю по своему усмотрению. Со мной осталась только моя вера. Только благодаря ей я смог выжить, и найти в себе силы возглавить орден.
– Для чего же ты это сделал? Ты взвалил на свои плечи колоссальную ответственность.
– Для того чтобы исправить существующую несправедливость. Я не мог отступить, сделать вид, что не знаю о происходящем. Орден должен был вернуться к своим истокам, чтобы каждый желающий мог обрести в сердце желанный Свет и покой. Так велел Святой Мартин.
– Дарий, я не могу это слушать! - возмутился Рихтер. - Для чего ты спрашиваешь его об этом?
– Пытаюсь понять, разобраться в происходящем, - ответил гном.
– Неужели есть что-то недоступно твоему пониманию? - с недоверием спросил Смерть.
– Да.
– И что же это?
– Когда случайность перестает быть таковой, и становится закономерностью? Если есть право выбора, то почему все происходит так, будто бы выбора нет вовсе? Меня волнует предопределенность. Она пронизывает всю вселенную, никто не остается в стороне.
– Это уж точно… - согласился Рихтер.
– Если ты согласен со мной, то поймешь, почему меня заинтересовал этот случай. На примере Клемента я пытаюсь выяснить, что является первопричиной. Где пресловутое начало клубка? - Дарий снова обратил взгляд на монаха. - Ты, я смотрю, совсем растерялся. А ведь раньше ты в любой ситуации не терял присутствия духа.