– Горящий факел? - Виктор побледнел. - Я не ослышался?
– Именно так, - кивнул Равен. - Потом его отвезли на площадь для казни, где монаха ждала плеть. Во время проведения экзекуции палач посчитал его мертвым, но он не только не умер, но и сумел выбраться из могилы и прийти обратно в город! Когда я нашел его, он был вымазан кладбищенской землей с ног до головы.
– Слишком много совпадений… - прошептал Флориан. - Клеймо, могила. К тому же он монах…
– Я тоже так думаю, - кивнул Равен.
– Он все еще у тебя? Как его, кстати, зовут?
– Клемент. Да, он у меня. За его состояние можно не беспокоиться, но он слаб и передвигается пока с трудом.
– Мы должны его увидеть, - выразил Ворский общее мнение. - И чем скорее, тем лучше.
– Равен, скажи, сколько ему лет?
– Двадцать восемь. Весной будет двадцать девять.
– Какой молодой, - покачала головой леди Кантор. - Не вериться, что это именно он. Я и предположить не могла, что Встреча произойдет при моей жизни. Мы столько лет боремся с орденом… Почему же это случилось сейчас?
– Подожди тешить себя надеждой, возможно, она напрасна, - сказал Виктор.
– Но ведь совпадений действительно слишком много, - возразила советница. - Когда и где мы его увидим?
– Если вы хотите видеть монаха немедленно, то в моем доме.
– Но встречаться там опасно, - заметил Ворский. - Нас могут заметить.
Равен пожал плечами.
– Хотите ждать? Тогда через две недели, но никак не раньше, я его самого приведу к вам.
– Нет, две недели - это слишком долго. Мы изведемся в догадках. Лучше рискнуть, - сказал Флориан. - Предлагаю сделать это завтра вечером. Часов в десять. Возражения есть?
Советники переглянулись и согласно кивнули, после чего Ворский решительно встал со своего места.
– Куда ты? - леди Кантор подняла на него удивленный взгляд.
– Мне нужно освежить в памяти кое-какие тексты… - многозначительно ответил тот. - Сейчас пригодятся любые детали.
– Но мы же и так знаем пророчество наизусть! - воскликнул Флориан.
– Кроме самого пророчества есть еще масса трактовок. Я хочу быть подготовленным к завтрашнему вечеру, только и всего. Вдруг мы что-то упустили? - Ворский попрощался и покинул советников.
Гансу Ворскому на вид было около сорока лет, хотя в действительности он был намного старше. В отличие от остальных он не занимал никаких ответственных постов, жил уединенно и старался как можно меньше показываться на людях. У него был маленький дом с красной крышей, расположенный в зажиточном квартале, и огромная пушистая собака пастушьей породы.
От жизни этому человеку было нужно совсем немного. Больше всего на свете Ворский любил сидеть перед горящим камином с бокалом дорого вина в руке, наблюдать за пляшущим огнем и слушать треск поленьев. Он смотрел на огонь, и в танцующем пламени ему виделись далекие страны, фантастические города и дворцы, высокие заснеженные горы и бескрайняя степь - все то, что нельзя увидеть, никогда не покидая родной город.
Ганс был великим магом. Он достиг колоссального мастерства в своей сфере и мог, что называется, делать деньги прямо из воздуха. Те немногие люди, которым посчастливилось быть знакомым с ним, считали его, и не зря, очень мудрым человеком. Он всегда был спокоен, практичен и бывало, находил оптимальный выход из таких ситуаций, где казалось, выхода не было вовсе.
Среди множества достоинств этого человека была полезная способность запоминать и хранить в своей памяти огромное количество информации. Это было надежное хранилище. Надежнее чем бумага, которую можно украсть и которую могут прочесть посторонние люди. Именно поэтому в их организации он отвечал за поиск и хранение любой информации связанной с орденом.
Давно, еще в молодые годы, его заприметили Смотрящие и по приказу самого магистра ордена приговорили к смерти, опасаясь в будущем возможного конкурента. Спасаясь от преследования, Ганс удачно инициировал собственную смерть, изменил внешность и место жительства. О нем сразу забыли - ведь он был всего лишь молодой неопытный маг, но сам Ворский ничего не забыл.
Так орден приобрел себе еще одного опасного врага. Всякий, кто приходил в "Сообщество Магов", как иногда советники называли организацию, имел на это личный мотив. В Вернстоке многие были недовольны действиями ордена Света. Кто-то спасал жизнь, право на наследство или отстаивал свои убеждения, ведь орден имел дурную привычку вмешиваться во все сферы человеческой жизни и устанавливать там нужные ему порядки. В итоге "Сообщество Магов" росло из года в год…
Ворский любил и много ходил пешком, поэтому и в этот раз он не стал брать извозчика, даже несмотря на то, что ему хотелось как можно скорее попасть домой. На улице выпал неглубокий снег, и пройтись лишних несколько километров в такую погоду было для него одно удовольствие. Во время прогулки он приводил в порядок свои мысли.
Когда же Ворский все-таки попал домой, отряхнул сапоги от налипшего снега и потрепал по голове прыгающую вокруг него собаку, то прямиком отправился наверх в потайную комнату.
Комната была совсем маленькой, и попасть в нее можно было только из ванной. Кроме того, она была защищена тройным кольцом заклинаний, которые Ворский исправно поддерживал. Большую ее часть занимали стеллажи с книгами и свитками. Даже для стола не нашлось места, на полу стоял только табурет. Богатое знаниями содержимое этого тайника было родом из библиотеки, которую расформировал орден Света, и которая раньше размещалась в подвалах Вечного Храма. Каждая из этих книг были сокровищем, но одна из них была особенно ценна.
Ганс встал на табурет и на цыпочках потянулся за тоненькой книгой в темно-сером переплете. Советник снял с нее защитную пленку и вздохнул. На обложке был оттиснут горящий факел, в пламени которого проступал темный силуэт - профиль мужчины в монашеской рясе. Ниже размещалось название: "Пророчество Роны". Здесь находился сам оригинал пророчества, автором которого являлась Рона - известная ясновидящая, жившая шесть столетий назад, и его многочисленные толкования.
В этой книге содержались ценные сведения о том, что должно будет привести к гибели орден Света. Именно поэтому в "Сообществе Магов" ему придавалось столь большое значение. Ворский, как и остальные советники, знал пророчество наизусть, но всякий раз скользя взглядом по его строчкам, он находил в нем что-то новое. Как и любое предсказание, оно было достаточно туманным, чтобы к одному и тому же предложению можно было использовать полсотни различных трактовок