— Бог привел. Нет другого ответа. Монашество — призвание. Господь меня призвал. И не было у меня желания обзаводиться семьей. Мой дом — монастырь, семья — монашеская братия, отец — мой духовный отец.
Глава II
Ноябрь был обычным месяцем. В первой половине слякоть, дожди, ночные заморозки, во второй крепкий мороз сковал землю, еще не покрытую снегом, на дорогах гололед, движение по дорогам замедлилось, но все равно, там и тут стояли покалеченные машины, похожие на смятые консервные банки. Морозы всегда приходят неожиданно для чиновников, отвечающих за дороги и коммунальное хозяйство. Все они знают, что идет зима, скоро грянут морозы с ледяным ветром, но все равно: подготовиться к этому не успевают. Замерзают детские сады, школы, больницы. Где-то не успели включить котельные, куда-то не завезли уголь. Никто не знает, почему каждый год холода застают большую часть жителей России врасплох. Неделя, иногда две-три, царит страшная суматоха, если не сказать паника. Начальство выезжает «на места», появляются материалы, которых не было целое лето. Работа выполняется за часы, та самая которую не делали в теплое время месяцами.
Кого-то снимают с работы. Газеты и телевидение усиленно говорят о российских проблемах: техники не хватает, людей не хватает, ума не хватает… При первых же морозах простудные инфекции вольготно путешествуют по городам и весям. Болеют взрослые и дети. В поликлиниках очереди, участковые ходят целый день по вызовам, и тоже заболевают. В аптеках очереди, фармацевты быстрее всех ориентируются, предлагая лекарства подороже. Иногда морозы сменяются слякотью. Солнце скрыто за мутной пеленой облаков, снег, переходящий в дождь, под ногами каша, ни пройти, ни проехать. Все ждут, когда пойдет настоящий снег. Чтобы легкие снежинки падали с неба и ровным слоем закрывали землю, дома, деревья, чтобы не было ветра, чтобы легко дышалось, полной грудью.
Но все плохое когда-то кончается. Вот и снег пошел. Вначале он припорошил рыжевато-коричневый, высохший и промерзший до хруста ковер осеннего листопада, присыпанный ягодами рябины. Города и села принарядились в пуховые шубы, заскрипело под ногами. Отшлифованные тысячами ног тротуары превратились в ледовые дорожки. Детвора катается по ним, вцепившись друг в друга, и так же дружно падает, въезжая в сугробы на обочине. Им все в радость, особенно «куча-мала», что визжит и хохочет, дрыгая ручками и ножками.
Радуются снегу яркие снегири и неунывающие синички, а воробьям раздолье! Прыг-скок, прыг-скок — с ветки на кустик, с кустика на подоконник. Хитрые, озорные глазки-бусинки косятся через окно в комнату. Ждут: может, чего подбросят? Однако воробьишки всего бояться, при любом резком движении готовы немедленно удрать обратно, под защиту стайки таких же голосистых и деловитых маленьких птичек, что сидят на ветках, словно надутые коричневые шарики. По реке поплыли льдины, сначала маленькие, потом все больше и больше. Каждую ночь забереги прирастают на несколько метров. Площадь свободной воды становится все меньше и меньше, и вот уже огромная льдина встала поперек, за короткое время обросла другими льдинами, которые припаялись друг к другу до самой весны.
И соединились берега, и лишь теплое и ласковое весеннее солнце подточит голубой лед, сначала у берегов, а потом и по всей реке, расколет его на куски, и поплывут они к «морю-окияну», и за долгую дорогу исчезнут в речной глади, словно не было их никогда.
Анатолий Петрович Докучаев — главный инженер монтажного управления, уже две недели мотался по строительным объектам двух районов области. Работы было много: на одном объекте пускать тепло, на другом монтировать котлы, на третьем продувать трубы. Обычная работа, но в связи с холодами ритм ее был ускоренным. Все перепуталось: ночь и день, выходные и будни. Старенькая «Волга» не выдерживала нагрузки, бывали дни, когда приходилось пересаживался на самосвал или на попутку, и добираться до объекта. Его ждали, на него рассчитывали, от его решений зависело многое.
Работал он главным инженером, однако в конторе бывал редко, и до своего кабинета обычно добирался поздно вечером или в выходные дни. Как известно, бумаги любят порядок, поэтому все бумажные дела Анатолий Петрович доделывал дома, перед сном. Однако, когда приходила зима, приходилось забыть обо всем, даже о бумагах. Одна была забота — пустить тепло в жилые дома.