Ненавижу тесты, в которых не знаю ни одного правильного ответа. А текущая ситуация - один сплошной тест.
Ничего не происходит. Может, я тихо сказала?
- Мне воду, - повторяю чуть громче.
Слышу равномерные выдохи. Шуршание одежды. Скрип кожи. Руки Нилада падают на стол, ладонями вверх. "Я же говорил!", - торжествует его гибкое тело.
Медведь прочищает горло и, как по сигналу, мужчины тянутся к еде. Еще с минуту наблюдаю за ними, пока желудок не сжимается от голода. Беру с ближайшего блюда кисть белого винограда и пару маленьких яблочек. Слышу смачный шлепок, - один из Львов промахнулся, целясь в другого спелой мушмулой. Оранжевая лужица моментально впиталась в пористую поверхность стола. Ииии... похоже, эта выходка им сойдет с рук. Палач, забыв про хлыст, с аппетитным чавканьем поглощает ломоть арбуза. По шрамам на руках-бревнах течет алый сок.
Наверное, пора собратся с духом и задать вопросы.
Глоток воды. Вытираю ладони о футболку. К черту этикет, салфеток все равно нет.
Вдоох:
- Прошу прощения.
Чавканье прекратилось.
- Да, Дина, - в голосе Медведя то ли недовольство, то ли удивление, - Спрашивай, говори.
Хорошо. Ладно.
- Так, эммм.. в чем заключается моя работа? В объявлении было сказано - "живая статуя".
Медведь отщипнул несколько виноградин и выстраивает их в ряд
- Порой так бывает, Дина, что ответы перед тобой, нужно только сделать движение, - волосатая рука Медведя хватает одну из ягод, явно тянет ко рту, но зависает в воздухе. Наверное, он вспомнил, что я не смотрю на лица, перекладывая виноградину между пальцами, - Истина, чаще всего, лежит перед тобой на блюде.
Медведь сдавливает пальцами виноград. В наступившей тишине щелчок лопнувшей кожицы звучит, как выстрел.
- Но, случается, что ты находишься внутри ответа. Ты - частичка пазла. Его сердцевина.
На подушке большого пальца блестят виноградные косточки.
- И, чтобы узреть истину, нужно.. хммм... что нужно тогда, как ты думаешь?
Ляпаю первое, что приходит на ум:
- Попытаться укатиться с тарелки?
-Хммм... Как далеко укатиться, Дина?
Подальше от тебя, на другой континент, например.
- Не знаю. Так далеко, чтобы понять, о какой такой истине идет речь.
Бред. Святой Барсук, какой же здесь дурдом.
Но, Медведь, видимо, считает иначе. Его тело, наконец, снова приняло расслабленное положение.
- Нилад, мне начинает нравится твой выбор. Да, девочка, ни я, ни кто либо другой в этой комнате не сможет ответить на твои мысли, любой ответ прозвучит неправдоподобно, и даже может тебя испугать. Позволь сделать так, чтобы ты сама увидела гроздь винограда и решила, стоит ли она миллион британских фунтов. Просто попытайся. Если получится.
Барсук, я не знаю, что сказать, просто моргаю. Теперь Медведь берет персик, перекатывает его в ладонях:
- Как ты думаешь, Дина, что общего в плодах на этом столе? И есть ли меж ними некое скрытое отличие?
- Здесь нет мяса. Вегетарианский стол.
- Верно, а ещё?
- Ну, все это растет на Острове.
- Да. И что ещё?
- Я не знаю
Слабость накатывает с удвоенной силой. Я, правда, ничего не знаю. У меня только что был приступ окаменения. Паническая атака в исполнении живой статуи. Я ничего уже не хочу, ни этого допроса, ни этих денег, ничего.
Медведь машет рукой и половина свечей гаснет. Комнату заполняет синяя горная ночь, окаймленная по нижней границе окон заревом приморских городов.
Вокруг стола слышен легкий треск электричества. В темном воздухе возникают светящиеся фигуры.
Вскрикваю от неожиданности, когда на меня из полумрака наплывают картинки, созданные неумелой рукой ребёнка.
Невероятный кинозал.
Орнамент, похожий на лес, волнистые линии перечеркивают кривые домики, человечки с маленькими ножками и огромными головами хаотично разбросаны среди изломанных линий. Рядом с человечками крошечные фигурки животных, некоторые похожи на собак, другие на коз, или коров. По волнам, напоминающим зубы крокодила, плывет кораблик. Большеголовые карлики машут кораблику, подняв вверх ручки-лучики. Один человечек взбирается на невидимую гору, другой стоит возле вертикальной опоры, живот пронзает линия, прямая и тонкая, как стрела. Остальные стоят внизу: заштрихованное пятно из которого торчат спичечные ручки-ножки. Навстречу тем, кто на горе, выпрыгивает из темноты буйвол. Он заметно больше всех остальных фигур, его тело прорисовано по-взрослому изящно и точно, не карандашом, а красной краской, на ногах и спине вздуваются мышцы, рыжая шерсть на груди почти подметает землю, рога пронзают условное треугольное солнце. Бык подходит к фигурке, стоящей у дерева и склоняется, то и для ласки, то ли для того, чтобы быть убитым.